делиться, даже с незнакомыми людьми.
Лида не отказалась. Подмигнула Оле, что с нее чай, и пошла к проводнице.
Вагон мерно покачивался под перестук колес.
Вскоре и соседка, раскачиваясь из стороны в сторону в противоход качанию вагона, принесла чай.
– Не разлила, – довольно улыбнулась она. Наклонилась и выдвинула из-под сидения сумку. Из нее она достала бутылку мартини.
– Давайте братца моего Ивана помянем, да и за знакомство потом по стопочке выпьем.
«Все позади, почему бы не выпить любимого мартини, да и нельзя отказаться человека помянуть».
Лида достала две стопки, протерла их полотенцем и налила до краев.
– Да будет тебе, братец, земля пухом.
Женщины молча выпили и минут пять помолчали.
Оля вспомнила своих родителей, ушедших почти одновременно. Отец, которого она называла «папка» и которого боготворила, умер весной, когда цвела черемуха, а мама ушла через полгода, когда все дороги и тротуары были завалены красно-желтой листвой – символом умирающего лета. Когда хоронили маму, шел мелкий моросящий дождь, как будто бог на небесах скорбел об Олиной утрате.
Оля часто созванивалась с мамой, разговаривали на общие темы: погода, политика, внуки. Однажды длинный телефонный гудок не прервался маминым голосом. Мамы больше нет. Это пришедшее откуда-то знание вызвало ощущение бесконечной утраты и пустоты. Отгоняя от себя мысли о смерти мамы и придумывая истории про разрядившийся телефон, Оля заказала такси и приехала на мамину квартиру. Мама, всегда шумная, заполнявшая собой все пространство, лежала на кровати. Тело ее словно съежилось, а на лице была улыбка, как будто где-то там она встретила папку, который ее терпеливо ждал полгода.
Оля вытерла кончиком полотенца уголки глаз и посмотрела в окно. Мерно стучали колеса. За стеклом пролетали столбы с провисшими на них проводами, поля и полустанки.
– Давайте за знакомство,– услышала она голос соседки. Оля отвернулась от окна, взяла стопку и залпом выпила. Во рту осталось неприятное послевкусие. «Странно, когда выпила первую стопку, другой вкус был». Оля положила кусочек копченой птицы на отрезанный ломтик батона и принялась медленно пережевывать, заедая неприятный привкус и разглядывая газету, в которую была завернута курица. Оторвавшись от чтения, посмотрела на Лиду. Та ничего не ела и внимательно смотрела на Олю. Ее маленькие глазки, как буравчики, сверлили ее внимательным взглядом.
Лицо попутчицы в этот момент стало походить на крысиную морду. «Смотрит на меня как на препарированную лягушку»,– подумала Оля. Перед глазами все поплыло, и она медленно повалилась на постель.
Серия 12
Роды прошли успешно.
– Вот нас и стало трое, – прошептала на ухо Олегу Марина, когда он забирал ее из роддома.
Новые ощущения захлестнули ее полностью. Все, что не касалось Лизочки, отошло на второй, даже не на второй,
