с тем, что «говорили» ему пальцы.
Так, у Вазира оказалась большая бородавка над правой ноздрей, которая вероятно возникла от неудачного прокола носа. Как и у всех кучеяров, у него была жирная пористая кожа, высокая линия скошенного лба и широкие скулы. Любопытство заставило Арлинга растянуть губы Вазира и пересчитать зубы. Чаще всего к сорока годам у кучеяров оставались одни пеньки из-за пристрастия к жевательным наркотикам. Впрочем, зубы у начальника стражи были здоровые, а некоторые даже украшали вставленные драгоценные камни.
Вазир застонал, и Регарди поспешил закончить с осмотром. Кучеяр, конечно, догадается, кто лишил его бороды. Впрочем, самое страшное, что грозило Арлингу – это возвращение в Балидет в обозе с нарзидами. У Сейфуллаха просто не будет времени, чтобы разобраться, кто побрил начальника стражи. Хотя, скорее всего, Вазир не признается, что его опозорил слепой слуга капитана, и еще долго будет пытаться отомстить ему в городе. Регарди был не против. Порой жизнь халруджи была невыносима скучна.
Покинуть палатку оказалось еще легче, чем войти. Наемник уснул, уютно привалившись щекой к древку копья. Арлингу захотелось пощекотать травинкой у него под носом, но шуток на сегодня было достаточно. Послушав тишину лагеря, он неохотно побрел к шатру Сейфуллаха. В его обязанности входила подготовка капитана ко сну, но интуиция подсказывала, что этой ночью мальчишку лучше было не трогать.
Внезапный порыв горячего ветра заставил его остановиться. Погода вытворяла настоящие чудеса. Всего минуту назад воздух был холодным и неподвижным, словно застоявшаяся вода, но сейчас лагерь наполнился разными звуками, которые принесли еще слабые, но уже таившие в себе немалую силу потоки теплого воздуха. Шептались дюны, шелестели мягкими крыльями обитатели сумерек, хлопали на ветру незакрытые пологи шатров, рвались флаги и вымпелы с гербами Торговой Гильдии Балидета. Песок уже не лежал ровным слоем, а беспокойно двигался, взвиваясь мелкими вихрями вокруг ног и тут же осыпаясь золотым градом на землю.
Халруджи потряс головой, но чувства его не обманули. Воздух стал суше и горячее. Ветер крепчал с каждой секундой. Уже совсем не слабые порывы сорвали с его головы платок и жгучим дыханием обожгли щеки, заставив прижаться спиной к ближайшему шатру.
Все стихло также быстро. Температура упала, спящий караван вновь погрузился в тишину, и лишь оторванный ветром навес слегка шуршал по песку, напоминая о неожиданном госте.
В растерянности Арлинг прислушался, но ураган не повторился. На многие сали вокруг стояла тишина, впитывая в себя любые звуки. «У зрячих свои миражи, а у слепых – свои», – решил он. Похоже, шутить сегодня была охота не только людям, но и природе.
Спать расхотелось, и Регарди решил пройтись до ближайшего поста узнать, ничего ли странного не заметила стража. В наступившей тишине его шаги раздавались неприлично громко, но еще более оглушительным был звук выворачиваемого наизнанку
