строгают. Получается стружка наподобие древесной. Её подсаливают и едят с хлебом.
Впервые я там увидела, как едят сырую печёнку сохатого —таёжного лося. Замороженную печень режут на небольшие кусочки, подсаливают и сразу же едят. Долго не могла отважиться попробовать данный деликатес. Не удивляйтесь. Это оказалось настолько вкусно, что я не только попробовала, но и свободно стала относиться к сырому блюду. Тем более, что у меня обнаружили анемию и рекомендовали есть именно сырую печёнку. Без всяких лекарств организм справился с заболеванием без больницы. Стационар находился только в районном центре, и местные жители обращались туда в крайнем случае. В основном же лечились народными средствами. В колхозе каждый день – на вес золота. Посевная, сенокос, уборка урожая не давали продохнуть людям. О какой уж больнице думать! Если только не случались серьёзные травмы или тяжёлые заболевания.
Но я отвлеклась от необычной местной кухни. К зимним праздникам или просто побаловать детей делали «мороженки». Разводили творог с сахаром. На железные подносы ложкой клали небольшие лепешечки из этой массы. Сверху в середину клали ягодку клюквы или брусники. Подносы выносили на мороз. Через некоторое время можно было есть. Отковырнув ножом такую мороженку, мы лакомились ей вместо городского мороженого, о котором местные дети и не знали.
Очень любили мы жевать серу. Куда современной жевательной резинки до натуральной, пахнущей лесной смолой жвачки! Светлые наплывы смолы лиственницы – «светляки», мы ножом отковыривали от поленьев, которыми топили печь. А взрослые приносили эти светляки из леса помногу. Наша тетя Маруся мастерски вытапливала серу. В чугунок на дно наливалась вода. Сверху чугуна накладывались рядами тонкие лучины, но не плотно друг к другу, а с просветами, решёткой. Поверх лучин вниз смолой укладывались светляки. Все это ставилось в русскую печь на остаточный жар. От высокой температуры смола плавилась и капала в воду. Сера была очищена от всяких примесей. До чего вкусна это жвачка! Мы жевали ее целыми днями, бегая по улицам, и не замечали голода. Домой лишний раз не хотелось бежать на обед, нас спасала сера. Жуешь – вроде бы и сыт. Местные все жевали с прищелком. Во рту сера складывается пополам, пузырек воздуха при надавливании зубами, разрывается и щелкает. Это было шиком жевания. Я тоже научилась жевать с прищелком. Какие это были замечательные времена! Вот она, настоящая жизнь, в движении, не замечая, как бежит время.
Летом я отказывалась ехать в санаторий. При воспоминании запаха лекарств меня тошнило. Да и родные уговаривали маму не отсылать меня в город: «На свежем лесном воздухе девочке лучше» – говорили они. И я оставалась в деревне.
Мы играли в прятки, в мяч. На краю деревни была выкопана огромная яма для силоса. Мы носились по краю этой ямы, догоняя друг друга. Ваня, мой троюродный брат, развернулся и побежал навстречу. Вдруг бах! И я на спине. У меня со лба течет кровь, у Вани – изо рта. Зуба у него как не бывало! Это мы на бегу столкнулись.
