я открытую ладонь.
Парень пощурился мне в глаза, недоверчиво осматривая меня целиком. Он о чем-то исподтишка думал, наверное, зачем я пошел на такое ради него. Это же причинение вреда здоровью, статья.
– Будем, – ухватил мою руку как рукоять пистолета, – только не Гриша, а Григорий Романович.
– Так официально, ну хорошо,– потянулся я ко времени на руке, – что сейчас? Возвращаться обратно не вариант.
– Ко мне пойдем. Там девок три штуки ползают по квартире, и выпивка есть, – перешагивал, хромая, Григорий Романович. – А за того седого пидораса уважение. Хоть один что-то сделал из толпы, а не в телефоне видео записывал. На вот, угощайся.
Из протянутой бутылки я тяпнул пару добрых глотков. Все заиграло другими красками: забылся графин, кровь. По дороге говорили только о происшествии в заведении. На каждую мою реплику, единый вопрос – "о чем ты думал в этот момент?" Что он хотел этим узнать? Какой я? Как себя веду в таких ситуациях? Безжалостен ли я? Одни вопросы…
Слова Григория Романовича сопровождались выдохом. Каждая фраза как будто отрезалась ножом.
Алкоголь хвостом лисы стер пройденный путь из «Коммерса» в памяти.
– Вот здесь я живу, Рамиль. На самом верху.
Предо мной стоял не высокий дом с четырьмя этажами. Готичный стиль, расписные фасады, французские балконы. Снизу вверх лился кровавый свет из прожекторов. Отражения на окнах были такими, что казалось, будто одновременно включены все люстры в каждой квартире. Кто спит, кто нет не сразу поймешь.
Кто же этот Григорий Романович, если живет здесь? Бизнесмен? Точно не шоумен, дурацкая манера лесть в рукопашку. Может блохер с какой-нибудь придурковатой миной в кадре? Как по мне подходит, он вполне способен из себя выдавливать ее.
Грызло любопытство. Спросить в лоб – не красиво. Сам должен рассказать про это. Сам должен выложить информацию от чувства превосходства надо мной, нужно только подождать. Еще больше интересовал вопрос что за три девки, которые ползают у него по квартире? Судя по дому, площадей у парня имеется.
Домофон по отпечатку пальца – высокие технологии. В таких домах, как правило, все цивильно: коврики, цветы на подоконниках, картины всякие. Здесь все так, как и предполагалось.
В пристройке стояли ящики для писем, всего десять. Все пустые, кроме одного. Цифра восемь свисала на том доверху забитом габионе. Кильки в банке. Больше ни одно бумажное послание туда не влезет.
– Опять они! На макулатуру не жалко им тратиться? – подошел Григорий Романович и начал вытаскивать каждый конверт как в игре «свинья» карту. – Давно бы уже стоимостью бумаги все оплатили.
– Что оплатили? Что это за письма?
– Налоговая, бля. По задолженностям. Не сложно будет подержать? Дохера понакидали сегодня.
Нет, не сложно. Выгреб хозяин пятнадцать конвертов и передал их мне. Оставалось по виду столько же.
И правда, эмблемы налоговой службы, но не на всех. Мелькали и некоторые из полиции.
– Здесь
