в любой компании была я. Я к этому специально не стремилась и вроде бы большого значения такому раскладу не придавала, но, когда оказалась в другой роли, почувствовала себя не просто разочарованной, но и униженной. Макс тем временем вовсю распушил хвост, рассказывая анекдоты, Мила задорно смеялась, Дмитрий усмехался, а я с бокалом мартини в одной руке и с сигаретой в другой не могла выдавить из себя даже слабой улыбки. Мне хотелось лишь одного – поскорее уйти отсюда. Неужели я старею?
Все же к концу вечера мне удалось совладать с собой, и я разродилась вопросом насчет формы одежды на предстоящем банкете. Дмитрий сказал, что никакого дресс-кода нет, так что можно одеваться, как кому нравится, лично он не собирается облачаться в смокинг. Однако это все-таки праздник, так что спортивные костюмы и шорты будут неуместны. Думаю, и без его уточнений никто из нас не вырядился бы подобным образом. Я сосредоточилась на этой теме, решив завтра дать бой подрастающему поколению. После свадьбы мой гардероб значительно пополнился и, вспомнив о кое-каких приобретениях, я окончательно пришла в себя, однако и концовка ужина все-таки осталась за Милой.
Дмитрий предложил подвезти ее к дому, а она взглянула на Макса, будто спрашивая разрешения у него.
– Поезжай-поезжай, – снисходительно напутствовал ее Макс, – Дмитрий наш клиент, ему можно доверять.
На обратном пути я пребывала не в лучшем настроении, чувствуя глубокую неудовлетворенность собой. Макс против обыкновения моего состояния не замечал и с воодушевлением говорил, что Мила может оказаться очень полезной для расследования.
– Да она кому хочешь мозги запудрит!
Похоже, ему уже запудрила. Я ощутила болезненный укол в сердце. Темные глубины Дмитрия отошли на второй план, я ревновала мужа. Даже отметила, что про себя назвала Макса мужем, что делаю очень редко. Макс же начал вдаваться во всевозможные детали завтрашнего мероприятия, не замечая, что я его не слушаю. В общем, я вошла в квартиру в полном раздрае и сразу же отправилась в ванную. Стоя под душем, пыталась успокоиться и как-то договориться с собой, но у меня ничего не получалось. Макс проследовал в ванную сразу после меня, по пути запечатлев на моей щеке мимолетный поцелуй. Он вел себя как обычно, но и это меня не успокоило. Больше всего мне хотелось зарыться в подушку и дать волю слезам. Не знаю, почему мне хотелось плакать, рационального объяснения этому не было, во всяком случае, я его не находила. Все-таки рыдать я не стала, а призвала на помощь интеллект и логику, после чего объяснила свое состояние сильной степенью недовольства собой, а это, как известно, очень разрушительное чувство. Когда Макс лег, я сделала вид, что сплю. Он нежно поцеловал меня в макушку, повернулся ко мне спиной и вскоре уснул. Я же еще долго боролась с собой, прежде чем дать волю слезам – обильным и очищающим.
Наутро я проснулась отдохнувшей и в каком-то странном настроении. Макса рядом не было, но я не спешила вставать,
