это новое приобретение, о котором им ничего неизвестно.
– А что насчет отпечатков на ноже? – спросил Макс.
Дмитрий усмехнулся:
– К сожалению, их не было. Прокурор посчитал, что я их стер, благо времени на это у меня было достаточно.
Тут я вступила в разговор, поинтересовавшись, удалось ли выяснить происхождение орудия убийства. Дмитрий считал, что ничего особо не выясняли, так как были уверены, что нож принадлежал ему, хотя и спрашивали о том, где и у кого он приобретал экспонаты для своей коллекции. Поскольку все покупки были незаконными, он не назвал продавцов.
– А нам назовешь? – прервал его Макс.
– Зачем?!
– Чтобы выяснить, откуда взялся тот нож. Возможно, у тебя с убийцей был один и тот же продавец.
Дмитрий на некоторое время задумался, и я поинтересовалась, почему он назвал свою коллекцию незаконной. Оказывается, для того, чтобы иметь коллекцию холодного оружия, нужно получить лицензию. По закону коллекционировать можно только оружие, не запрещенное к обороту в нашей стране и снятое с вооружения государственных военизированных организаций. А его интересовало современное оружие, и не только отечественное. К тому же, на каждый экземпляр должны быть документы, подтверждающие законность приобретения. Само собой, об этом не могло быть и речи, так как все свои сокровища он покупал из-под полы. В общем, милиция до его продавцов не добралась, но кое-что об армейских ножах раскопала. Нож, которым убили Арзамазова, известен под именем «Каратель». Частенько оружию присваивают устрашающие имена. Этот нож считался боевым оружием и к обороту был запрещен. Дмитрий подозревал, что это подделка под «Карателя», но экземпляр, несомненно, интересный и, если бы нож попался ему на глаза раньше, он бы не поскупился, чтобы приобрести его. Коллекцию конфисковали, и орудие убийства посчитали ее частью.
– Да его длина около 30 сантиметров! – возмущенно воскликнул Дмитрий. – Я тогда был без пиджака, где бы я мог спрятать его!
Однако следствие посчитало, что нож Климов хранил в своей машине. Сосед Валентина, главный свидетель, сказал, что заметил Дмитрия, когда тот уже ворвался в сад. Ножа в его руках он не видел, но это не значит, что его не было, так как в тот момент ему что-то попало в глаза, и он их протирал.
В общем, сыщики порасспрашивали нескольких коллекционеров, среди которых были и знакомые Дмитрия, но никто ни в чем не признался, и продавца ножа с говорящим названием так и не нашли. Это был существенный пробел в обвинении, зато все остальное идеально сходилось, так что его приговорили к восьми годам строгого режима, хотя свою вину он так и не признал, как ни уговаривал его адвокат.
– Мой адвокат Олег Антипенко, также и мой друг, – пояснил Дмитрий, – но даже он не верил в мою невиновность, зная мой вспыльчивый нрав. А ведь мы с ним дружим с детства! Уговаривал покаяться в надежде на снисхождение. Но мне
