Согласна.
Сорокин. Я выскажусь за революционное порицание.
Гашек. Можно узнать, в чем заключается порицание.?
Сорокин. Высшая мера революционного порицание в форме расстрела, батенька.
Гашек. Что в лоб, что по лбу! Я правильно выговариваю по-русски?
Сорокин. Совершенно правильно. Есть такая поговорка, товарищ писатель.
Гашек. Нельзя ли все-таки пригласить доносчика товарища Ерохимова. Он может пояснить свою странную телеграмму.
Агапов. Я бы поддержал последнее желание приговоренного. Ерохимов может дать дополнительные пояснения. Наверняка, здесь под крылом изменника Гашека свила гнездо целая стая белочехов. Мы их накроем!
Сорокин (вздыхает). Ну что же. Пошлите за товарищем Ерохимовым. А пока можем продолжить прерванное чаепитие.
Гашек (наливает из самовара кипяток) Прошу!
Сорокин. Прошу вас не слишком расстраиваться из-за смертного приговора, товарищ Гашек. Поймите нас как коммунист коммунистов. Необходима твердость. Это раньше я был мягкотелым эсером. Ася состояла левой эсеркой.
Клебанова. Пока не прочитала всего Маркса.
Агапов (гордо). А я родился большевиком!
Гашек (поперхнувшись чаем) Как это?
Агапов. Фигурально выражаясь. Был закален в горниле революции и никогда не колебался, только вместе с курсом партии.
(Нетвердой походкой входит или лучше сказать – вползает командир Тверского конного полка товарищ Ерохимов. Он совершенно пьян. Ерохимов подозрительно похож на учителя Мареша, возможно, тот же самый актер)
Сорокин. Товарищ Ерохимов! Что вы можете пояснить по поводу вашей телеграммы?
(Ерохимов смотрит на тройку бессмысленными глазами, силясь вспомнить, что и куда он посылал)
Ерохимов. Телеграмма? …За моей подписью?..Не помню… Отправил в пьяном виде…(валится на скамью и мгновенно засыпает)
Агапов. Погодите спать! Сначала раскройте контрреволюционный заговор белочехов!
Ерохимов. Хр-р! Хр-р!
Сорокин. Товарищ Ерохимов, вы позорите звание красного командира!
Агапов. Предлагаю приговорить этого изменника к расстрелу.
Клебанова (с брезгливой миной). Согласна!
Гашек. Хочу предупредить, что товарищ Ерохимов любим красноармейцами за храбрость. Ведь по русской пословице «пьяному море по колено», а он всегда пьян. Вы здесь не найдете ни одной живой души, которая согласилась бы стрелять в Ерохимова. Это привело бы к восстанию в полку.
Клебанова. Может, смягчим приговор? Двадцати лет принудительных работ вполне достаточно.
Сорокин. Зачем принудительные работы. Просто отстранить от командования полком.
Гашек. Если
