в плане… в смысле… Ну, я имею в виду… Ты сам удовольствие получишь, а о партнерше не думаешь!
Лысый побагровел.
– Да ты… Думай, что говоришь!
– Ладно, ладно! – я примирительно отступила и рухнула обратно пятой точкой на кровать позади себя. Юбка в очередной раз задралась, напомнив попутчику о кружевах на моих чулках. Он, разумеется, бесстыже скользнул взглядом по моим ногам.
– Ладно, – прогремел он, нависая надо мной и не подумав сесть напротив и разговаривать с более ли менее безопасного расстояния. – А за что же тогда изменил тебе твой бывший?
Я горько рассмеялась. Вот уж где целый список…
– Толстая, тупая, готовить не умею, думаю только о своей работе, сына воспитывать не умею, зубную пасту кладу не вдоль, а поперек, ботинки не чищу ему, не делаю массаж пяток, плохо глажу рубашки, мои родители из деревни, и сама я оттуда же, наследственность хуже некуда, глаза косые, нос большой, волосы выпадают, грудь обвисла, жир на животе, губы маленькие, старая… И сын такой только от меня.
Я подняла на него покрасневшие от боли и ярости глаза. Слезы уже катились градом по щекам. Список моих недостатков мне оглашался годами и с ежедневными обязательными повторениями.
– Продолжать?
Лысый молчал. И хорошо. Я проглотила комок слез, застрявших в горле.
– Ну-ка, встань, – скомандовал Фёдор тогда и протянул мне руку. – Встань, встань. Теперь твоя очередь.
Я не встала, вскочила. Во мне проснулся маленький псих и забился в истерике, море было уже по щиколотки.
Стянула платье по пояс и осталась в одном лифчике. Стоит заметить, лифчик был новый и дорогой, я же мстить собиралась!
– Ну? – не глядя в глаза оппоненту, отвернула голову, упоенно заливаясь слезами.
Мой подбородок подцепил мужской палец и довольно уверенно потянув за него, заставил повернуть лицо к лицу лысого. Глаза я не открывала, но знала, что он меня внимательно изучает.
– Что, значит ты в постели бревно? – усмехнулся чужой нетрезвый голос.
Веки распахнулись в миг! Если бы я только умела метать глазами молнии! Сожгла бы к чертям этого самонадеянного…
– Что ты сказал?!! – процедила с такой злостью, что будь бы она ядовитой хоть на долю процента, лысый бы исчез, а на его месте зияла бы дыра в полу!
– Это твое утверждение.
– Но я… Я это не про себя говорила! Я действительно…
– Чушь! Все, чтобы тебя захотеть – у тебя есть. Остается только один вывод.
– Проверь! – выпалила я, забыв о стыде и достоинстве. Обо всем забыв. В моей пустой черепной коробке не осталось даже опилок.
– Что? – попутчик сверкнул синими глазами. И отстранился. – С незнакомками не сплю.
– Ха! Испугался?! Может быть, потому и не спишь, что не можешь? Может быть, это ты бревно, а не я?
Попутчик кашлянул:
– Я бревно? Желаешь проверить? Ты, женщина, не видишь, что я вообще-то пьян?
Что двигало мной в тот злополучный
