со мной в машине «Скорой помощи». В больницу. Ханна здесь.
Я улавливаю слова «похищение» и «хижина». Кардиограф, к которому я подключена, транслирует мое возбуждение чередой сигналов. Кто-то из полицейских – наверное, Кам – жмет кнопку вызова у изголовья кровати. Я слышу, как оба переминаются с ноги на ногу – очевидно, в ожидании кого-то из персонала.
Входит санитар. Проверяет зажим на моем среднем пальце, после чего прикладывает холодный стетоскоп к моей груди.
– Всё в порядке, – сообщает он Каму и Мюнхену. – Должно быть, плохой сон, только и всего.
Кто-то из полицейских ворчит в ответ что-то неразборчивое.
Я слышу, как за санитаром закрывается дверь. Затем к моей кровати с шумом пододвигается стул, и еще через секунду – второй. Похоже, они намерены сидеть здесь, пока я не приду в себя, чтобы задать мне свои вопросы.
Бывало, я раздумывала над этим по ночам, пока он спал, прильнув ко мне своим липким телом, и дышал в шею. Что я расскажу, если когда-нибудь выберусь из этой дыры?
И тогда я все рассортировала. Какие-то подробности сразу попали в список неразглашаемых, не поддающихся описанию мерзостей, которые превращали бы его в монстра, а меня, что еще хуже, – в его жертву. Я не желаю провести остаток жизни в роли женщины из хижины. Решила, что буду сильной, расскажу лишь самое необходимое, с прямой спиной и чистым взором. Отсчитываю три вдоха и выдоха, даю себе еще одну небольшую отсрочку, после чего открываю глаза. Пора, Лена.
Один из полицейских, тот, что в сером костюме, мгновенно возникает в поле зрения. Второй также вскакивает со стула, и вот уже оба нависли надо мной; вопросы так и читаются на их лицах. Кардиограф сходит с ума.
– Здравствуйте, – говорит тот, что в костюме. – Прошу вас, не волнуйтесь, все хорошо. Мое имя Франк Гизнер, полиция Кама, а это мой коллега из Мюнхена, Герд Брюлинг. Вы же меня понимаете? Мы из полиции.
Я пытаюсь кивнуть, но не выходит.
– Вы хорошо меня слышите?
– Лучше бы вызвать еще раз санитара, – говорит Мюнхен и указывает на кнопку. Кам следует его совету.
– Вы попали под машину, и вас доставили в больницу. Вы можете назвать свое имя?
Вращаю глазами и издаю стон боли.
– Послушайте, нам известно о хижине. И мы уже разыскиваем ее. Здесь вам ничто не угрожает, вы в безопасности.
Открывается дверь, входит санитар. Кам и Мюнхен синхронно отступают от кровати.
– Она пришла в себя, – сообщает Мюнхен санитару.
Тот проверяет мой пульс и говорит:
– Пришлю доктора Швиндта, чтобы вколол ей что-нибудь. Но придется подождать. Как раз конец смены, так что там пока неразбериха.
Я раскрываю рот, чтобы возразить, но из груди вырывается лишь странный шум, что-то среднее между хрипом и истерическим хихиканьем. К тому моменту как приступ проходит, санитара уже нет. Главное – ясно мыслить; вот и все, о чем я могу думать.
– Вы
