о том, что подобное возможно? Похоже, так и было, раз уж даже его любимый кислый яблочно-лимонный сок казался ему слегка горьковатым. Когда-то он ему нравился, похоже, кто-то в семье даже помнил об этом, раз уж кувшин стоял совсем рядом – для него одного.
От слегка отстранённого созерцания своего семейства и размышления о соке его отвлекла Хлоя. Она легонько толкнула Лукаса ногой под столом, заставляя посмотреть на себя. Одним взглядом спросила, как он себя чувствует – Эосфор казался слегка бледноватым. Но, вероятно, так и должно было быть – в конце концов, он столько времени не видел солнца, и вдруг оказался на фоне своих загорелых родственников. Разумеется, он и должен был казаться бледным и болезненным.
– Доктор Харрис, – вдруг обратился к ней Годфри. Хлоя вздрогнула, поднимая взгляд на своего нового, можно сказать, босса. Мужчина снисходительно усмехнулся, поглаживая седоватые ухоженные усы. – О, не пугайтесь, прошу, – по столу пронеслась волна смеха. Девушка тоже заулыбалась, стараясь упростить ситуацию. – Доктор Харрис, – снова повторил Годфри, и Хлоя поняла, что он не обращался к ней, а просто начинал что-то рассказывать, – использует необычный вид терапии. Это верно, доктор?
– Сэр, в нашем деле сложно найти что-то обычное, – отшутилась она, делая вид, что отпивает из бокала. Снова смех. – Вам стоит пояснить, что вы имеете в виду, – улыбаясь, Харрис посмотрела ему прямо в глаза. Эосфор это оценил – похоже, он до сих пор проверял её.
– Верно. Я говорю о музыке, – он постукивал пальцами по столу, будто бы стараясь отвлечь или запутать собеседника. Но Хлоя знала об этом приёме, так что сразу поняла, в чём фишка, и сконцентрировала взгляд между бровей Годфри, создавая иллюзию прямого и честного взгляда в глаза. – Когда я пришёл, у Лукаса в руках была укулеле. Это вы её принесли? – старшие братья переглянулись, усмехаясь. Харрис, чувствующая себя человеком-сканером, считывающим эмоции всех присутствующих, кивнула.
– Да, это я её принесла. Нам нужен был толчок для того, чтобы он смог пойти мне навстречу в начале терапии.
– И это помогло? – поинтересовался Эосфор-старший.
– Разумеется, сэр. Ваш сын очень музыкальный человек, язык нот даётся ему проще, чем язык собственных чувств, – ей было неприятно обсуждать Лукаса так, будто он не сидел рядом с ней и вообще отсутствовал в комнате, но деваться было некуда. Желая вовлечь его в разговор, девушка коснулась его локтя, привлекая к нему внимание. – Я считаю, что музыка – необходимая часть лечения, – её взгляд скользнул за плечо мужчине, и снова что-то кольнуло сердце. Хлоя увидела рояль – наверное, за ним Эосфор проводил немало времени, когда жил в этом доме. Годфри помолчал, размышляя над её словами.
– Сынок, – заговорил он. Лукас вздрогнул, поднимая на него глаза. Девушка почувствовала, как он затаил дыхание, будто ожидая удара. – Может быть, ты подтвердишь слова доктора? – вкрадчиво спросил мужчина. Харрис чуть закусила
