поговорка, мол, не так страшен чёрт, каким его малюют.
Согласился. Запросил штоф водочки, табаку фунт да сверло доброе. Поп обрадовался, и водки два штофа выставил, и табаку два фунта, и два сверла добрых.
Сидит в поповском доме, водочку потягивает, табачок покуривает. Ближе в полночи и зашумело, и загремело, и подполье крышкой захлопало. Вылез чертенок, ругает солдата:
– Ты, служивая мочалка, такой сякой печной и мазаный! Как ты посмел, дурак, столько дыму напустить? Ужо дедушко тебя…
Солдат схватил чертенка и ремнем отодрал. Отодрал и отпустил, хвост накрутил бедняге. Чуть погодя стали появляться черти, и косматые, и рогатые, облезлые, волосатые, кувыркаются, мычат, кто во что горазд. Особо чертенок обиженный осмелел, щиплет, уши царапает, по носу щелкает. Смирно сидит в стороне большой рогатый черт, один глаз коровий, другой мышиный, наблюдает. Терпел-терпел солдат и говорит этому, с разными глазами:
– Ваше главное чертовское величество! Если ты не министр и не канцлер, то должно быть ящиком с золотом заведуешь. Разве ты для того рожден своим отцом, чтоб тобой детишек пугали? Нет, конечно. Ты, ваше главное чертовское величество, рождён повелевать ордой своих подданных. Послушай меня, глупого солдата, царёва защитника: тебе, как лицу высокого положения, нужна личная гвардия и рота почетного караула. Вот приедет к тебе в гости из-за моря заморский главный черт, его надо встретить, блеснуть выправкой, облобызать, хоть и противно даже, обхитрить, облапошить, выгоду поиметь, золотишка вытребовать. Это у нас людей политическим маневром называется. Как ты своих кривляк во фронт поставишь? О силе власти судят в первую очередь по роте почетного караула. Солдат дымом греется да шилом бреется, черт обязан превзойти человека по всем позициям. Ремесло, ваше чертовское величество, не пестерь, плечи не оттянет, особо военное, оно приятно для мужского пола и особо для женского. Женщина как увидит мужчину стройного… вот у тебя горб, к примеру, а по всем позициям горба быть не должно. Или брюхо у тебя дряблое… во, подтянулся, молодец! Чувствуется способность к военной выправке. Тебя бы, ваше чертовское степенство, недели три погонять по плацу голодом… ну, ну, твоё степенство, помилуйте, зачем сразу меня колотить? Лучше худой мир, чем гиблая война.
Главный черт то побелеет, то посинеет, бегает, слюной брызжет, ногти грызёт, кулачищем у солдата перед лицом трясёт.
– Согласен! Назначаю тебя инструктором. Учи, а вы!.. Слушать меня: кто солдату перечить будет – сто лет каторги, двести изгнания!
– Ну, господа черти, кончай волынку! – командует солдат. – Становись по ранжиру! Становись и принимай солдатский паёк: чарочку водочки.
Что тут пошло! Один черт маленьким был, вдруг до потолка вырос, который до потолка был, с мышь оказался. Изворотливы черти. Такую форму тела примут, что диву даётся. А который чарочку примет да мычать изволит, я-де на языке болотных «ботаю». Солдат и давай учить так, как самого фельдфебель учил: затрещины сыплются, крики, вой, кочерга по хребтам гуляет.
