узнаны. Так как я в действительности ни разу не видел их, но знаю о них лишь по общему мнению или достоверным описаниям, я не могу сообщить больше или дать более полные сведения. Я не могу указать, как узнавать их по их обычаям или каким-то другим признакам, так как они не известны ни мне, ни кому бы то ни было. И я не могу сказать, как распознать их по имени, настолько отвратительно их занятие и презираемо всеми, что они скрывают свои имена, как только могут. Поэтому я знаю лишь один-единственный способ обезопасить и защитить короля, способ, который состоит в том, чтобы в королевское окружение для любой службы, какой бы маленькой, недолгой или ничтожной она ни была, не допускался бы никто, за исключением тех людей, чьи родина, происхождение, состояние и личность наверняка, полностью и в подробностях известны».
Для Брокардуса ассасины – это наемные тайные убийцы, обладающие особыми умениями и поэтому опасные. И хотя он называет их одной из опасностей, подстерегающей на Востоке, он прямо не связывает их с каким-либо конкретным местом, сектой или народом и не приписывает им никаких религиозных верований или политических целей. Для него они просто безжалостные и умелые убийцы, которых следует остерегаться. Действительно, к XIII веку слово «ассасин» в различных формах уже вошло в употребление в Европе в общем значении «наемный профессиональный убийца». Флорентийский летописец Джованни Виллани, умерший в 1348 году, рассказывает, как правитель Лукки отправил «своих ассасинов» (i suoi assassini) в Пизу, чтобы убить находившегося там своего врага, доставлявшего ему много проблем. Еще раньше Данте в мимолетной ссылке в 19-й песне «Ад» своей «Божественной комедии» пишет о «вероломном ассасине» (lo perfido assassin). Франческо да Бути написал в XIV веке комментарии к ней и, объясняя слово, которое для некоторых читателей того времени все еще могло быть чужим и непонятным, замечает: «Assassino e colui che uccide altrui per danari» (ассасин – это тот, кто убивает других за деньги). С той поры слово «ассасин» стало встречаться в большинстве европейских языков. Оно означает убийцу, особенно такого, который убивает скрытно или предательски, выбирая жертвой какого-нибудь общественного деятеля, побуждаемый фанатизмом или жадностью.
Так было не всегда. Это слово впервые появляется в летописях крестовых походов как обозначение группы необычных мусульман-сектантов в Леванте, возглавляемых таинственным человеком, известным как Старец Горы, и вызывавших отвращение своими верованиями и действиями в равной степени у правоверных христиан и мусульман. Одно из самых первых описаний этой секты появляется в отчете посланника, отправленного в Египет и Сирию в 1175 году императором Фридрихом Барбароссой. Он пишет: «Обратите внимание, что в пределах Дамаска, Антиохии и Алеппо существует некий проживающий в горах народ сарацинов, которых на местном наречии называют Heyssessini, а на римском языке – segnors de montana. Это племя людей живет без законов; они едят свинину вопреки законам сарацинов и пользуются всеми женщинами без разбора, включая своих матерей и сестер. Они живут в горах и почти неуязвимы, потому что прячутся в хорошо укрепленных крепостях. Их край не очень плодороден, поэтому они живут тем, что разводят скот. У них есть вождь, который внушает страх всем сарацинским властителям повсюду, а также всем соседним христианским владыкам, потому что у него есть обыкновение убивать их поразительным образом. Вот как это делается. Этот вождь владеет в горах многочисленными и чрезвычайно красивыми дворцами, окруженными очень высокими стенами, так что в них можно войти только через небольшую и очень хорошо охраняемую дверь. В этих дворцах живут во множестве сыновья его крестьян, которых воспитывают там с раннего детства. По его приказу их обучают разным языкам – латыни, греческому, римскому, сарацинскому и многим другим. Этих молодых людей с самых ранних лет до зрелости наставники учат повиновению владыке их края, любому его слову и приказу; и если они так будут делать, то он, обладающий властью над всеми сущими богами, даст им все радости рая. Им также внушают, что им не спастись, если хоть в чем-то они окажут сопротивление его воле. Обратите внимание, что с того времени, когда их забирают из дома детьми, они не видят никого, кроме своих наставников и учителей, и не получают никакого другого обучения до тех пор, пока их не призывают предстать перед Владыкой, чтобы получить указания убить кого-то. Когда они предстают перед ним, он спрашивает их, готовы ли они повиноваться его приказам, чтобы он мог одарить их радостями рая. После этого они получают указания, не высказывая никаких возражений или сомнений, бросаются к его ногам и с жаром отвечают, что будут повиноваться ему во всем. Тогда Владыка дает каждому из них золотой кинжал и посылает убить того правителя, которого он наметил».
Спустя несколько лет архиепископ Тира Уильям включил краткий рассказ об этой секте в написанную им историю государств, участвовавших в крестовых походах: «В провинции Тир, иначе называемой Финикией, и в епархии Тортоса живет народ, у которого есть десять мощных замков с зависимыми деревнями; его численность, по слухам, составляет около шестидесяти тысяч человек или более. У них существует обычай ставить над собой правителя и выбирать себе вождя не по праву наследования, а исключительно по его заслугам и добродетелям. Пренебрегая другими достойными титулами, они называют его Старцем. Узы
