сидит в тебе, все твое. Можно убить человека или возжелать его до умопомрачения – в первом случае тебя отправят в тюрьму, во втором ты потеряешь семью. А свою семью Абидеми терять не хотел. Но и без Субиры он уже не представлял свою жизнь. Особенно после того, как они познакомились – настоящий ангел, по крайней мере, для него. Особенно глаза. Эти нежно-голубые доверчивые глаза.
Никогда Абидеми не видел таких добрых глаз. Она была светом, жизнью. Он хотел ее и боялся ее. Он мечтал о ней и надеялся, что сможет забыть навсегда. Когда они были вместе, он думал о своей жене и дочери. Когда он был с женой и дочерью, думал о Субире. Снова и снова Абидеми убеждал себя, что обязан спросить девушку, откуда она, когда поселилась в этом городе и не знала ли кого-нибудь из его клиентов. Но снова и снова откладывал это.
Он не рассказал Субире о своих сверхспособностях, боясь, что она засомневается так же, как и он. Нет. Ее сомнений он бы не вынес. Пусть это будет только его груз, его ноша. Да и боялся Абидеми говорить возлюбленной о том, кто он на самом деле. Что если она посчитает его уродом, мутантом – многие называли абсорберов именно так. Нет, пока Субира не сказала это в лицо, он мог простить ей любые предубеждения. Даже если за разговором она нелицеприятно отзовется об абсорберах, это не будет ничего значить, потому что она не знает, кто он. Это будет просто разговор, просто болтовня. Но если она бросит его из-за того, кто он… Поэтому она не должна ничего знать: о нем, о его работе, о его семье – Абидеми предпочитал держать нити судьбы в своих руках. К тому же ничего страшного в этом не было – просто жизнь, просто причуды богов, которые рисуют своим подопечным дороги судьбы.
И так было до тех пор, пока в жизни Абидеми Бэрнар не появился Феликс Денсмор.
5
Фильм. Первый серьезный фильм молодого режиссера, с которого начнется его восхождение на олимп славы. Феликс понимал, что его работа должна быть на голову выше конкурентов, обязана дышать новизной, но не кричать безвкусной яркостью сюжета. Нельзя заявить о начитанности, процитировав на приеме всего «Макбета» или «Заратустру», пусть и на родном языке автора, – вас примут за идиота. Но и молчать нельзя. Всему свой час, свой день. Особенно в смутное время, когда перемены висят над головой лезвием гильотины, когда старые мастера прогнили циничностью и безнадежностью. Их уже не впечатлить. Хотя и со зрителями тоже не все так просто.
Великое переселение встряхнуло мир, но оно не происходило прямо сейчас. Постройка гигантских кораблей требовала терпения и самоотдачи всего человечества. Пусть вахи и помогли разработать для экономии топлива сверхпрочные лифты, способные поднимать необходимые для строительства материалы на орбиту, – это лишь сократило затраты, но не ускорило сроки. Пройдут десятилетия, прежде чем мир изменится. До тех пор жизнь будет продолжаться.
Когда Феликс был ребенком, мать часто говорила ему: «Делай все, что в твоих силах, остальное предоставь
