воинских частей с привязкой к местности.
– Нет вопросов. Кстати, все это время я не бездействовал.
– Вот как? – вскинул брови разведчик. – Если можно конкретней.
– Здесь в Бахчисарае, Севастополе и Геленджике у меня есть люди недовольные Советами. Они могут вам пригодиться.
– Как на них можно выйти?
– Позже я передам вам список с фамилиями и адресами.
– Весьма кстати. Что еще?
– Я убрал прежнего директора музея, ярого большевика.
– Каким образом?
– Написал анонимный донос в НКВД. Что он бывший троцкист и готовит заговор против советской власти
– И каков результат? Сняли с должности?
– Обижаете, – рассмеялся Краузе. – Арестовали и дали пять лет колымских лагерей.
– Хорошая работа, Людвиг. Я доложу руководству.
Далее оговорили способ связи для передачи нужной информации. Остановились на личной встрече в первое воскресенье каждого месяца. Время полдень, место – каменные изваяния за городом в долине реки Чурук – Су, именуемые Бахчисарайскими сфинксами. Туристы там появлялись редко. Спустя еще час посланец ушел, а Краузе ворочаясь в кровати, не спал до утра. Встреча его взволновала.
После началась работа. Он чаще стал выезжать на места, занимаясь сбором исторического материала и выступать с лекциями в воинских частях. Заодно собирая и передавая Акселю интересующую немецкую разведку информацию. Очередная встреча должна была состояться через три дня, и сообщение директора музея было весьма кстати.
Дело в том, что профессора Варченко Краузе знал давно, как и характер его исследований. Тот под большим секретом как-то рассказал, что их курирует Лубянка и считает весьма перспективными. Эта информации могла заинтересовать абвер.
В назначенный день агент, облаченный в походную одежду с вещмешком за плечами и альпенштоком* в руке, насвистывая, вышел из калитки своего дома.
– На воскресную прогулку в горы Людвиг Карлович? – поприветствовал его сосед, возвращавшийся с базара.
– Как обычно, Иван Лукич, – приподнял тот на голове кепку.
Спустя еще полчаса он вышел к городской окраине и стал спускаться каменистой тропой к речной долине, поросшей редкими дубами, лещиной и кустами боярышника. Перейдя по плоским валунам на другой берег прошел вниз по течению с километр, и оказался у подножия скальной гряды. Ее, вразброс, венчал десяток каменных исполинов напоминавших египетских сфинксов – результаты многовековой работы ветров.
Помогая альпенштоком, поднялся туда и направился к центральному. У его основания тянулся ряд неглубоких выемок, где в древние времена жили монахи и отшельники. В крайней, затененной цветущим шиповником, уже ждал куратор. Одетый как турист, с кожаной сумкой на плече и биноклем на шее.
– Рад видеть в добром здравии, Людвиг, – протянул руку, приподнявшись с камня.
– И я вас, Аксель, – пожав,
