я нужна бракованная? – и улыбка стирается, превращаясь в горькую усмешку, исказившую губы.
– Зачем ты так?
– Это правда, и ты это знаешь. Я не могу иметь детей, совсем не могу, даже шанса нет. И я не хочу потом наблюдать, как мой мужчина засматривается на детей на детской площадке, понимая, что я не могу ему их подарить. Или каждый раз переживать, что он может уйти к той, которая сможет ему родить.
– Дети – это не главное.
– Может, и не главное, но это имеет большое значение.
– Есть детдома, суррогатные мамы.
– Ты бы подписался на ребёнка из детдома?
– Меня воспитывала тётя, поэтому я не вижу в этом ничего странного.
– Слав, воспитывать своего племянника и воспитывать абсолютно чужого ребёнка – это разные вещи и не все на это согласны.
– Суррогатные матери?
– Я не уверена, что выдержу это, – смотреть как твой ребёнок растёт в другой женщине и, не имея возможности самой испытать это, чувствовать его шевеления, ощущать в себе новую жизнь. Я с ума сойду от чувства жалости к себе. Тогда уж лучше из детдома.
– Дая… – мне хочется её поддержать, сделать эту тему для неё менее болезненной.
– Давай не будем об этом сегодня.
– Хорошо.
Остаток ужина разговариваем о работе, и я вижу, как ей становится легче. Пока она принимает душ, я убираю посуду в посудомойку, а после, допив вино, мы скрываемся в полумраке спальни. Белые простыни на её большой кровати с коваными спинками выглядят маняще и контрастно в сочетании с чёрным полом; старый французский фильм через проектор на стене и её голова на моём плече. Человеческое тепло, которого так не хватает нам двоим. Сегодня не будет секса, он будет утром, а сейчас лишь полумрак, тонкий аромат её геля для душа и отдых от работы, от одиночества, от мира.
– Ты когда свою старую колымагу поменяешь? – кивнул в сторону её чёрной ауди, когда утром мы вышли на улицу и ждали, пока прогреются машины.
– Ей всего пять лет, и я не хочу её менять.
– Машину надо менять каждые три года, иначе она у тебя из серваков перестанет выезжать. Тебе тачку подарить?
– Подари. Наконец-то перестану всем доказывать, что я сама машину купила, смогу честно сказать – насосала.
Смеясь, отбросил сигарету в урну и привлёк к себе Даю, коротко целуя в губы.
– У тебя когда день рождение?
– В сентябре.
– До сентября на этой поезди, а там разберёмся.
– Если тебя не посадят. – Она улыбается, но в тоне уже нет прежней игривости. – Что за тёрки с налоговой?
– Откуда информация?
– У нас бухгалтера из одной конторы.
– Понятно.
– Светлана не вытягивает?
– Она в чистую может считать, а мне надо, чтобы дважды два пять вышло, а точнее дважды два – семьсот восемьдесят шесть миллионов двести шестьдесят тысяч.
– Это стоимость той квартиры в новом квартале? – брови Даяны вскинулись
