Только в мальчишкиных еще теплилось предзакатное солнце. А вот мужчина стоял затылком к его бледному отсвету; возвращенный омертвевшим взглядом, он сгущался в его зрачках столь же бледной тенью.
Вдруг он присел на корточки и сунул руку под спину приятеля. Схватил рукоятку тесака и потянул. Упрямый нож и здесь отказался повиноваться.
Кобура выругался и снова потащил. Тело вздрогнуло и покачало головой.
Рядом опустился на корточки Хозяин и мягко его отстранил. Лицо вожака смягчилось, выдавая новую эмоцию. Или это по-новому сложились щетинки на его бороде; или проседь отливала по-новому. Глядя Кобуре в лицо, он высвободил тесак. Взвесил на руке – дескать, добротный ножик, нечего тут ругаться – и передал его Кобуре. Выжидая, чего тот станет делать.
Мужчина принял оружие. И, не вставая с корточек, подполз к дикарю.
Грудь девушки поднялась, набирая ставшего вдруг дефицитным воздуха. Сердце ускорилось, но рассудок оставался холоден. Что-то будет. И она собиралась посмотреть, что.
Даже Незнакомка, застывшая осанистой статуей, пришла в движение. Обвела взглядом по кругу всех спятивших единовременно людей.
Девушка углядела в ее глазах удивление. Даже брезгливость. А ведь она совсем не похожа на обозную знахарку. Не к лицу ей провонявшая снадобьями и нехитрым съестным повозка, в которой она собиралась трястись остаток пути с истерзанным юношей.
Незнакомка шагнула вперед, но была остановлена взмахом руки.
Хозяин спиной почувствовал настрой и наложил на него вето.
Незнакомка ткнулась в невидимый барьер и отпрянула. Развернулась, ища глазами себе применение. Даже её величество понимала, что их полномочия не простираются на месть волчьим отродьям.
Кобура уселся на колени перед зубастой мордой. Уж не человеко-волк ли и был его умирающим другом. В подтверждение безумец погладил мертвую волчью башку. Почесал за ушком и по загривку. Его рука неутомимо двигалась, словно он так до конца и не решил, что с ней поделать.
Девушка увидела сквозь его пальцы обесцветившиеся глаза дикаря и поразилась затаившейся в них ненависти.
– Знаешь, что я думаю?
Голос Кобуры звучал почти ласково. Вряд ли многие из людей слыхали его успокаивающие интонации. Как не видел мир теплоты, источаемой его колким взглядом.
Но дикарь не сильно-то воспрянул от оказанной чести. Никакого ответа.
Свободной левой Кобура уперся противнику в висок и прижал к земле. А в правой поднес тесак к его шее. Вознамерился мяса нарезать, не иначе.
Девушка отвернулась.
Но Кобура снова пустился в разговоры:
– Я думаю, что ты из тех больных выродков, что будут рады подохнуть под ножом врага.
Мужчина отнял тесак и взглянул на него на свет солнца.
По режущей кромке стекала книзу алая капелька крови.
Ей контрастом вдали виднелась вершина, опоясанная снегами. Там, куда им, на счастье, не доведется ступить, горы хранили неопороченную склоками
