и упрямо продолжала вести достойную жизнь.
Кипп не знал ни Джека, ни Артура. Эти имена были ему знакомы лишь потому, что Дороти очень часто говорила о них.
Роза сидела в кресле, читала роман в мягкой обложке и даже не подозревала, что Смерть приближается к ее хозяйке.
Сейчас Дороти спала. Снотворное избавляло ее от болей.
Когда Дороти мучилась от приступов боли, Кипп тоже страдал. Он жил у нее всего три года, но очень любил хозяйку.
Такова была его природа: любить без всякой причины.
Прежде чем настанет момент ее ухода, ему нужно собраться с духом, подготовиться к неминуемой потере.
Кипп спустился вниз, открыл собственную дверцу, устроенную в человеческой двери, и очутился на широкой террасе. Ему нужно было подышать свежим воздухом.
Дом стоял над озером Тахо, футах в двадцати от него. Мягко шуршал прилив. В волнах отражался остроконечный серп луны, порождая множество бликов на водной ряби.
Ветерок доносил богатое разнообразие запахов. Пахло сосновой иглой, кедром, дымом камина, мачтовым лесом, грибами, белками, енотами и многим другим.
Слышал Кипп и странный непрекращающийся шепот. Этот шепот появился совсем недавно.
Поначалу он решил, что это тиннитус – шум в ушах, от которого страдают некоторые люди, но шум в ушах был здесь ни при чем.
В этом неумолчном потоке он почти слышал слова. Поток шел откуда-то с запада. Точнее, с северо-запада.
После смерти Дороти Кипп обязательно займется поиском и найдет источник звука. Хорошо, что у него есть неотложное дело.
С террасы Кипп спустился во двор. Подняв голову, он смотрел на звезды и думал.
Хотя он был необычайно смышленым псом – насколько смышленым, знала только Дороти, – он не понимал, что все это значит.
Он не один такой. Все философы в человеческой истории, а они были несравненно мудрее его, не смогли создать теорию, которая удовлетворила бы всех.
Вскоре после его возвращения в спальню Дороти проснулась.
Видя, что Роза читает роман, Дороти слабым голосом попросила:
– Рози, дорогая, вам непременно нужно читать Киппу вслух.
Не желая огорчать свою пациентку, Роза все же спросила:
– А вам не кажется, что Диккенс вне уровня его понимания?
– Ни в коем случае. Совсем наоборот. Я помню, с каким наслаждением он слушал, когда я читала ему «Большие надежды». Он обожает «Рождественскую песнь».
Кипп стоял у кровати хозяйки, смотрел на нее и вилял хвостом.
Дороти постучала рукой по матрасу, приглашая его к себе.
Кипп запрыгнул на кровать, лег рядом и уткнулся мордой в бедро хозяйки.
Дороти коснулась его большой головы, нежно потрепала висячие уши и погладила золотистую шерсть.
Ненавистная Смерть уже стояла на пороге, но в сердце Киппа рядом с горем соседствовало блаженство.
Двухполосное
