венка, внезапно набухшая червячком на правом виске. Обернувшись, мальчик тут же подошел к ковбоям.
– Цветы? Это я их сделал. Меня мать научила. Она знает толк в цветах.
Нависнув над столом, Фил аккуратно поставил цветы в бутылку и стал наигранно расправлять лепесточки.
– О, прошу прощения, – кивнул мальчик в сторону гостей. – Вы готовы сделать заказ, сэр?
Фил откинулся на стуле и, растягивая слова, произнес:
– Я полагал, что мы с вами уже договорились. Думал, мы сообщили обо всем заранее.
– Мы бы хотели курицы, мальчик, – откашлявшись, пояснил Джордж.
Кроме Джорджа, никто из ковбоев не решился воспользоваться салфетками. Глядя на брата, Фил тоже заправил салфетку за воротник и склонился над жареной курочкой. Надо признать, курица действительно была неплоха, хотя, возможно, особую пикантность еде придавал соус его голода. Компания шестерых тотчас слиняла из зала, и мальчик направился убирать за ними стол и гасить свечи. Наконец-то расслабившись, Фил затянул увлекательную историю о Бронко Генри. О том, как много лет назад, погрузив скот, он застрял здесь, в Биче, а наутро проснулся в амбаре через дорогу – с веревкой на шее, словно лошадь, привязанная к яслям. Так над ним подшутил один из его работников.
– И скажу я вам, – расхохотался Фил, – выглядел он весьма растерянным.
– Ладно, ребята, – подал голос Джордж, – вы идите, а я пойду расплачусь.
– Разве тебе еще не принесли счет? – спросил брат.
– Нет, так что идите, наслаждайтесь музыкой, огнями, – продолжал Джордж (нечасто он так выражался!), – а я пойду расплачусь.
И они продолжили веселиться. Сияя улыбками, у стойки бара курили спустившиеся сверху девицы и клянчили у юношей выпивку. Филу, смотревшему на них со стороны, вдруг сделалось странно неуютно, как будто даже одиноко, он вроде пожалел, что родился Бёрбанком или что-то подобное. Несладко будет парням с утра грузить скот с раздутыми с похмелья головами, кто-то из них, наверное, подхватит триппер или сифилис, но сейчас-то они резвятся на славу, и, кто знает, может, оно того и стоит. Сыплют своими грошами, ласкают девиц, – а теперь еще и запели.
«…Жаркие деньки стоят сегодня в старом городе».
«Ла-ла-ла-ла-ла», – подпевали они, ведь большинство погонщиков не знали слов. Но Фил-то хорошо их знал и, глядя в пустой стакан, едва заметно шевелил губами, бормоча настоящие слова песни. Он вспомнил о днях своей молодости, что пришлись на время испанской войны, как устраивали фейерверки на Четвертое июля и как играли духовые оркестры в каждом парке самого захудалого города. Славные былые деньки… Не в один ли из таких дней он впервые встретил Бронко Генри?
«…Жаркие деньки стоят сегодня в старом городе».
Фил вышел на улицу справить нужду и увидел, как с востока восходит луна. Застегнув штаны, он обошел вокруг салун со всеми его обитателями и побрел сквозь заросли полыни к гостинице – все той же «Красной мельнице».
