мог им быть, и откуда он мог меня знать, и какого черта ему от меня нужно.
Я не мог не начать свой день, не посмотрев последние новости по телевизору, слава Богу, за ночь больше ничего не произошло. Больше никаких убийств.
Во всяком случае, утренние сеансы будут держать меня в напряжении. Это был мой самый большой день недели, тот, которого я ждал с нетерпением, но также и боялся в некоторых отношениях. Всегда была надежда, что я могу сделать кому-то что-то хорошее, совершить прорыв. Или, возможно, этого не случится.
Все началось в семь лет с недавно овдовевшего пожарного , который находился в конфликте между чувством долга перед своей работой и детьми и растущим чувством бессмысленности жизни, которое порождало ежедневные мысли о самоубийстве. В восемь я увидел ветеринара , который все еще боролся с демонами, которых привез домой с войны. Его направила ко мне моя собственная психотерапевт Аран, и я надеялся, что в конце концов смогу ему помочь. Тем не менее, это была кризисная стадия его лечения, так что было слишком рано говорить, действительно ли я помог ему.
Затем появилась женщина, у которой послеродовая депрессия вызвала у нее двойственное отношение к своей шестимесячной дочери. Мы обсудили ее маленькую девочку и даже поговорили о моих чувствах-всего на минуту-о том, что Ричард, возможно, собирается в подготовительную школу. Как и в полицейской работе, на сеансах я обычно вел себя неортодоксально, и говорил с людьми, и по большей части свободно. У меня был получасовой перерыв, во время которого я связался с Шелл, а затем посмотрел опять новости по телевизору. По-прежнему ничего нового, никаких новых нападений, никаких объяснений смерти Мия Стоун.
Последней пациенткой этого утра была студентка юридического факультета, чья мистофобия стала настолько сильной, что она начала сжигать свое собственное нижнее белье каждую ночь.
Ну и утро выдалось. Меня это успокоило странным образом. И относительно безопасно-по крайней мере для меня.
Глава 18
Шелл позвонила в офис, когда я ел булочку. “Мы немного поработали над пленками крупным планом, – сказала она. – Скажи мне, что ты думаешь об этом, Нил. На лбу убийцы остался шрам. Форма полумесяца. Оно довольно ярко выражено.”
Я на мгновение задумался, прежде чем ответить. “В какой-то момент это может означать травму головы. Это выстрел в темноте, но он мог повредить лобные доли. Люди с повреждением лобных долей могут проявлять плохой характер и импульсивность.” – Спасибо, док” – сказала Шелл. – Приятно, что ты в нашей команде.”
Я был в команде? С каких это пор? Неужели я согласилась на это? Но я так не думал.
После ленча и очень милой беседы с Шелл по делу об убийстве у меня был последний клиент этого дня, также мой любимый, женщина лет тридцати пяти по имени Сивен Ковин.
Сивен недавно переехала из маленького городка . Она согласилась на преподавательскую работу в юго-восточной части города, что сразу же привлекло ее ко мне.
К сожалению, Сивен сама себе не очень
