в отдыхе намечаются. Кажется, наконец, моя мечта сбудется!
– Зина, только не говори, что решилась на то, чтобы тебя, как БТР, на нескольких парашютах выкинули, или на заказ сшили какой-то супербольшой парашют! – заволновалась собеседница.
И ведь не беспочвенно – была у Зинаиды мечта: она хотела испытать свободное падение, но из-за её габаритов – неисполнимая. Зато Семёновне приходилось исполнять мечту дважды: за себя и за неё – ну не пропадать же деньгам зря! Так что её волнение понять можно.
– Про прыжки с парашютом забудь, – Клавдия облегченно вздохнула. – Я договорилась о полёте на воздушном шаре. Представляешь: ты, я и небо!
– Воздушный шар, говоришь? – задумалась экстремалка номер два. – А ты случайно Гришке об этом не говорила? – та утвердительно кивнула. – Теперь понятно, почему он сверху деньжат подкинул – на смерть нам, подлюка, раскошелился.
– Ты чего каркаешь?! – взорвалась Захаровна.
– Так, орать прекращай, лучше давай помолимся и начнём заново обсуждать план, глядишь, и на этот раз с божьей помощью обойдётся. Ну или отделаемся лёгким испугом, – пробурчала бабушка-одуванчик, встала со своего места и направилась к иконе. Повернувшись к подруге, строго посмотрела на неё:
– Ты чего села, тушка тюленя, вставай рядом и молись о том, чтобы вернуться в добром здравии!
Захаровна посмотрела на подругу осуждающе, чуть слышно ругнулась, но всё-таки направилась к ней.
– Не преуменьшай мои достоинства, я больше на гиппопотама похожа, чем на тюленя. И вообще, делать тебе нечего, с чего вдруг верующей стала?
– Так после отдыха, где чуть не стали обедом крокодилов, враз поверила в бога.
Захаровна страдальчески закатила глаза и всё же решила внести уточнение:
– Хочу напомнить, что в тот раз пострадавшей стороной были именно рептилии.
Семёновна решила не развивать эту тему, понимая, что подруга права – они тогда знатно отделали крокодилов, и неважно, что Клавдия потом неделю провалялась в постели из-за сорванной спины. Главное – враг был повержен. А сейчас нужно думать о будущем, посему они встали возле иконы.
– Господи, прости нам, пожалуйста, грехи вольные и невольные, ведомые и неведомые, чаянные и нечаянные, – начала Семёновна, и тут же её перебила подруга.
– Невольные – не грех, так же как неведомые и нечаянные, – пробурчала она.
– Так-то да, но ведь так положено, – неуверенно начала оправдываться Клавдия.
– Неправильно ты молишься, тут главное не врать, а то от молитвы толку никакого не будет. Смотри, как нужно.
Она посмотрела на икону, перекрестилась и начала:
– Господи, грешна – каюсь, но совесть не мучает, аминь! Ну что стоишь с открытым ртом, как умалишённая, делай, как я, и давай уже обсудим наши насущные проблемы!
Повторив за Захаровной молитву в точности, Клавдия посмотрела на подругу и тут же согнулась пополам,
