боль, хотелось, чтобы он/она почувствовал (а), как больно мне. Но одно дело – хотеть причинить боль, а другое – действительно нанести ущерб.
По моим представлениям, месть возможна лишь тогда, когда отношений больше нет и нет надежды на воссоединение. Это тот самый случай: «так не доставайся же ты никому!». Если пара имеет потенциальную возможность к реанимации, скорее всего, убивать партнёра ревнивец не будет. Пока теплится надежда, что всё ещё возможно вернуть/реанимировать, надо полагать, месть откладывается. При этом гнев может нарастать. В случае, если образ любимого разрушен, если любимым человеком будет «пользоваться» теперь другой человек, идея нанести как можно больший урон может быть вполне реализована. Однако есть нюансы.
Не всегда очевидно, «кто первый начал», а потому под месть может маскироваться банальная оборона. Провокация ревностью – далеко не редкость. Это большой риск для отношений (особенно, если предполагается дальнее плавание), но это инструмент для того, чтобы поскорее «отжать» ресурс. В книгах про «стерв» и «пикаперов» подобные приёмы описываются весьма обстоятельно. Заставив поверить в существование соперника или соперницы, можно рассчитывать на повышенный интерес и получение вожделенного ресурса, а можно и всё потерять…
Любовный треугольник: ты, я и
(не) реально прекрасный «третий»
Очевидно, что персональный коктейль ревности зависит от многих факторов.
В первую очередь его «рецепт» определяется так называемыми границами пары. Моногамия вынуждает пару заботится о создании подобных ограничений, чтобы, вероятно, быть своевременно информированным о надвигающейся угрозе. Речь идёт о том, что каждый из партнёров определяет, какой диапазон «свободы» партнёра будет комфортным и не причинит страданий. Границы дозволенного «прощупываются» методом проб и ошибок, и вовсе не обязательно они маркированы штампом «и так – до конца дней своих», но, тем не менее, предполагают верность и сохранение границ между людьми, пока они в паре. Эстер Перель называет это принципом эксклюзивности сексуальных отношений. То есть ты можешь заниматься сексом только со мной и ни с кем другим/другой.
Как будто понятно. Но что значит «заниматься сексом»?
Здесь и начинается самое интересное.
Включает ли в себя «занятие сексом» само желание (нереализованное) этим заниматься? А взгляд? А прикосновение? А флирт? А откровенную переписку? Или комплимент? На сцену выходит «третий», и он НЕ ВСЕГДА реальный. «Этот третий – материализация нашего желания получить нечто, что лежит за пределами выстроенных нами стен», – пишет Эстер Перель. Фантазии нашего партнёра – это боль знания о том, что он свободен, что он не может быть нашей собственностью, как бы мы ни старались. Он отдельный от нас человек. Если он/она думает о другом/другой, значит, может и разлюбить, обменять, отказаться быть рядом. Разумеется, «третьим» может быть
