Он был так близок и так бесконечно далек, Женя ощутил, как одиночество тронуло его сердце холодной рукой. Никем незамеченный он тихо ушел.
С этого вечера Женя старался не ходить никуда с Адольфом и Жанной, Адольф тоже перестал звать их, теперь они с Жанной выходили куда-то вдвоем. Раньше за все платил Адольф, теперь же счета оплачивал Женя, его скромная зарплата таяла как снег под горячим солнцем, в конце месяца они с Жанной вынуждены были остаться дома. Начались скандалы и истерики.
– Ты должен потребовать у него повысить тебе зарплату, – рыдала она, – ты же видишь, мы никуда не ходим, сидим дома, нищие… Ты даже не можешь купить мне приличную сумку… Он вообще должен переписать половину собственности на тебя, ты же его племянник, он обязан…
Женя отрицательно качал головой, пытаясь обнять ее, но она с яростью отталкивала его от себя.
– Пойми, он ничего мне не должен, – пытался увещевать ее он, – мой отец ушел из дома много лет назад, а Адольф был тут, он был со своим отцом, когда тот умирал от рака, поддерживал его, он долго готовился управлять банком, учился… Юридически, да и, по совести, тут нет ничего моего…
Она с яростью вытирала слезы:
– Ты просто дурак, – шипела она, – как раз, по совести, он обязан отписать тебе половину имущества, ну или хотя бы сделать тебе достойную зарплату. Ты же работаешь у него обычным менеджером, это, по-твоему, нормально? Он просто унижает тебя, а ты ничего не хочешь замечать. На что мы будем жить?
Женя молчал, лишь его щеки заалели:
– Он поселил меня в своей квартире, оплачивает учебу, покупает мне одежду, – словно оправдываясь говорил он, – как он сделает мне большую зарплату, если я пока ничего не умею, я учусь на первом курсе… Разве вещи – это так важно? У нас есть где жить и что есть…
Ссоры вспыхивали все чаще, и Женя не знал, что делать, он продал почти все свои более-менее ценные вещи, больше у него не было ничего. В его нежную хрупкую фею словно вселился злой бес, она срывалась в истерику, рыдала, а потом целыми днями молчала. Она даже перевезла свои вещи назад к себе, Женя напрасно звал ее и несколько раз ездил к ней, уговаривая вернуться.
В Новый Год Женя впервые проявил твердость, он настоял на том, что Новый Год они будут отмечать с Романом в Москве, и она после долгих истерик и скандалов, согласилась. Роман был угрюм и мрачен, он оценивающе скользнул по Жанне взглядом, и Женя моментально понял, что она ему не понравилась, однако он молчал, лишь уголки его плотно сжатых губ поднялись в усмешке. Весь Новый год они просидели в комнате Жени, она демонстративно курила, лежа в постели. Женя тщетно пытался отнять у нее сигареты:
– Наверное, тебе не стоит тут курить, Рома этого не любит… Он вообще не любит курящих, особенно если это девушка. Тебе не стоит курить в его присутствии…
Она лишь желчно рассмеялась:
– А зачем, Женя? – с вызовом спросила она, – видно же, что я ему не понравилась… Видимо, у вас это семейное, меня не любит ни твой дядя, ни твой папаша.
