могли бы привести ей на память счастливые картины того, как она, маленькая, бегает по саду Тюильри, а следом прогуливается бабушка, держа сигарету двумя тонкими пальцами.
Вместо этого в нее запустило когти более свежее воспоминание – о поездке в Париж тринадцатилетней давности вдвоем с Эриком, сразу после того, как он сделал ей предложение. Лив замучила бы совесть, выйди она замуж без согласия бабушки Эдит. Предполагалось, что это простая формальность, но бабушка по каким-то своим, непостижимым для Лив, причинам с порога невзлюбила Эрика. И не очень понравилась ему – в первое же утро в Париже он сказал Лив, что старушка чересчур шикует.
– Я думаю, – возразила Лив, – что она просто живет так, как ей удобно, и все. Кроме того, ты ведь знаешь, как она всегда ко мне щедра.
Эрик закатил глаза.
– Ну, да, ей, должно быть, приятно купаться в деньгах, которые она на самом деле не заработала.
– С чего ты это взял? Мы же не знаем, откуда у нее деньги.
– А тебе это не кажется странным?
Лив пожала плечами:
– Нет, только старомодным. Она всегда говорит, что обсуждать финансы – это вульгарно.
– Ну, как бы то ни было, она не считает, что я достоин хотя бы цента из ее богатства.
– Что?
– А разве этот брачный контракт – не ее идея?
Разумеется, на брачном контракте настояла именно бабушка Эдит. Лив не видела в нем смысла, но, чтобы сохранить мир, уступила бабушкиному желанию, тем более что та взяла на себя все расходы по свадьбе.
– Слушай, какая разница? Ведь мы вряд ли разведемся. Я люблю тебя.
Позднее Лив воспользовалась моментом и, когда Эрик пошел в душ, спросила бабушку:
– Все-таки он тебе понравился, а?
Бабушка медленно подняла глаза, встретилась взглядом с Лив и, помолчав, ответила:
– Нет, не очень.
– Но вы едва знакомы! Откуда такое предубеждение?
– Многолетний опыт, дорогая. Что знаю, то знаю.
– Ты ошибаешься. И не тебе судить о человеке, которого я люблю.
– Должен же кто-то выступить голосом разума, – ответила бабушка Эдит, не отводя взгляда. – А твоя мать слишком занята флиртом со своими кавалерами, чтобы высказаться.
– Может быть, она просто больше уважает мою точку зрения?
– Или до сих пор не поняла, что влечения сердца ослепляют и толкают на неразумные поступки вас обеих. – Бабушка Эдит спокойно пожала плечами, покуда внутри у Лив все кипело. – Но это твоя жизнь. Выходи за него, если хочешь, только не говори, что я тебя не предупреждала.
Теперь, почти через полтора десятка лет, эти слова по-прежнему отдавались в ушах у Лив.
– Бабушка Эдит? – тихо проговорила она, когда машина свернула вправо, на улицу Фабер, и впереди засверкал золотом купол Дома Инвалидов.
– А?
– Как
