нее, а ему этого очень не хотелось. Но теперь, когда уже все эпопея почти завершена он будет больше внимания оказывать Галине. А может даже оставит на пару недель свой бизнес, и они махнут куда-нибудь на край света, подальше от всех тревог и проблем.
Во второй половине дня он вызвал к себе для разговора Харламова. Тот заявился, бодренький, ничего плохого не ожидающий, и когда Кораблев объявил ему, что с сегодняшнего дня тот у него не работает, изумлению его не было предела.
– За что? Что я такого сделал, что ты меня как собаку выкидываешь на улицу?
– Ты сам все прекрасно знаешь. Не надо передо мной строить святую невинность.
– Я действительно не знаю. Ты вправе уволить любого своего сотрудника, но потрудись объясниться. Неужели я за столько лет не заслужил даже этого?
– Изволь. Я неделю назад передал тебе для ознакомления пакет документов по новому изделию, и буквально вчера узнал, что эти документы уже несколько дней изучаются нашими конкурентами.
– И ты решил, что это я? Ты в своем уме? Да я клянусь тебе, чем хочешь, я к этому не причастен, – возмущение Харламова выглядело очень искренним, и Кораблев на минуту засомневался.– А может это все же не он?
Он спросил Харламова, – Скажи, эту папку ты кому-нибудь из своих сотрудников показывал?
– Нет, она не покидала моего кабинета.
– Тогда вспомни, может кто-нибудь, имел к ней доступ, когда тебя там не было?
– Только секретарша, но я всегда перед уходом папку прятал в сейф.– Говоря это, он вдруг вспомнил, что один раз его вызвали по телефону в другой отдел. Он там просидел допоздна, решая какие-то текущие вопросы, а потом, не заходя к себе, уехал домой, папка оставалась на столе. Но никто кроме секретарши туда войти бы не осмелился.
Кораблев наблюдал, как Харламов всегда такой уверенный в себе стоял перед ним в полной растерянности, и на минуту его даже стало жалко.
– Ну, хорошо, допустим, кто-то из твоих людей и сделал это, но вся вина целиком и полностью ложится на тебя. Я больше не буду работать с человеком, которому я не доверяю. Всего хорошего. Приказ я уже подписал. Иди! Выполняй положенные процедуры. Я надеюсь больше тебя никогда не увидеть.
– Хорошо, я уйду, но моя совесть чиста, я знаю, что я этого не делал. Надеюсь, что ты сам когда-нибудь побываешь в моей шкуре, и поймешь, каково это.
Харламов выскочил из кабинета шефа и стремительно направился к себе. Его секретарша сидела, перебирая какие-то бумаги. Она подняла глаза и натолкнулась на пристальный и недобрый взгляд своего начальника. Он, ничего не говоря, минуту смотрел на нее. Секретарша побледнела, стала суетливо что-то перебирать на своем столе, не смея посмотреть на него.
– Так это ты жаба, задавлю! – Харламов стал угрожающе приближаться к ее столу. Секретарша сдавленно пискнула, выскочила из-за стола и бросилась в коридор. Харламов устремился за ней.
