от ходьбы оклемавшись, говорит:
– Там на жерди голова висела, с лицом будто стесанным. Это его.
– Кого его? – спрашивают.
– Который во сне ко мне приходил и еще прийти обещал, лицо мое выпрашивал взамен желаний.
– Тьфу ты, – Аншлаг плюется, – замороченный-обмороченный.
И Башка тоже говорит:
– Показалось.
Болото кончилось, по лесу пошли, а там уже свирестель утренняя начинается, птахи рассвет зовут. Вдруг слышат: свист разбойный издали. Ну, решили, погоня за ними от избушки душегубской, прознали там, верно, кто товарища спать уложил и опростоволосил. А от свиста тут ветер поднялся, сперва по верхушкам прошелся, потом ниже спустился, да крепчать начал. Скоро по лесу целая буря гуляла, деревья гнула и ломила, валуны замшелые из земли вытаскивала. От завыванья в ушах томленье началось, все трое по траве распластались да за стволы уцепились, чтоб не улететь и костей не растерять. Да если б продлилась буря еще малую толику времени, точно улетели бы. Но тут затишье настало, деревья попадали еще недолго с ужасным стоном и в умирение опять пришли. А птахи, которых почему-либо не сдуло напрочь, такую свирестель недовольную подняли, что хоть опять наземь ложись и уши затыкай. Башка из-под веток сшибленных выбрался и говорит:
– Это небывальщина, такого свиста уже триста лет не было. Будто старый хрыч Соловей-разбойник из могилы вылез и тешится.
– Или инкарнация у него объявилась, – сопит Аншлаг, старой корягой по затылку пришибленный.
– Скорее надо уходить отсюда, может, он еще не все высвистал, – отвечает Студень, вылезая из муравейника да стряхивая букашек из пазухи.
Согласились с ним, взяли руки в ноги и вмиг из леса выкатились, а там налетели на поповского сына, Никитушку Пересветова, учился с ними вместе. Стоит, на природу смотрит, рассвет, должно, встречает или, может, епитимью исполняет, как у них, благочинных, принято.
– Вы чего на людей бросаетесь? – спрашивает недовольно.
А Башка, Студень и Аншлаг не то что не дружили с поповичем, а так, терпели. И тоже встрече не рады.
– Тебе чего надо? – в ответ спрашивают. – Мы тебя не трогаем.
– Ясно, не трогаете, а только чуть с ног не сбили, – отвечает Никитушка.
– Был бы ты сейчас в лесу, сам бы рылом в землю лег, – говорят. – Не слыхал, Соловей-разбойник у нас новый объявился? Свистит, душегуб, деревья ломает.
– Ну? – Никитушка спрашивает недоверчиво. – Прямо так сам Соловей-разбойник? Врете, верно.
– Вот тебе и ну. Пойди проверь, стволов навалено – жуть. Сами чуть живые остались.
– А чего в лесу ночью делали? – интересуется он с прищуром.
– Клад искали, – Аншлаг рожу кривит.
– Нашли?
– Нашли, – говорит.
– А чего видели?
– Да много видели.
– И русалок?
Башка с Аншлагом переглянулись и отвечают:
