рад… Ему так хотелось, чтобы люди увидели его картины, – он пытался заглянуть в глаза то Илье, то Максиму. – Гера и про деньги знал… Мы с ним договаривались после выставки продать несколько картин, когда они вырастут в цене.
– Ну если договорились, то продашь, – успокоил его Илья.
– Ты действительно так думаешь? – приободрённый поддержкой схватил его за руку Михаил. – Но ведь это правильно? Герман бы и сам так сделал, если бы… Мне надо бежать… – вдруг решил он. – Ещё столько дел. Ребята, я пойду, а вы оставайтесь.
Миша достал из сумки бутылку водки. Поставил её на подоконник. Потом несколько пакетов и положил их рядом.
– Мне надо бежать, – повторил он. – Выставка должна пройти несмотря ни на что. Он получит заслуженную славу… Пусть хотя бы после смерти.
Миша ушёл. Илья, как и вчера, принёс четыре кружки. Сегодня пиво было только в двух. Он открыл бутылку и налил водку в пустые кружки. Быстро выпили, чтобы не привлекать внимание. Развернули пакеты. Там оказались несколько соленых огурцов, порезанная колбаса и хлеб.
– Очень заботливый приятель, – удивился Максим.
– Что бы ни случилось, Миша всегда всё помнит.
– А сколько сейчас стоят эти картины?
– Никто тебе не скажет, – ответил Илья, делая бутерброд. – Это же не колбаса в магазине. И картины разные, и покупатели. Но я знаю, что к нему часто приезжали желающие купить. И точно не дёшево.
– А он продавал?
– Не знаю. Гера вообще мне кажется о деньгах не думал. Поэтому у него их никогда и не было. Но Миша прав: после выставки картины точно подорожают, – Илья ещё раз разлил водку по кружкам, – а после смерти художника станут бесценными. Потому что новых он уже не нарисует. И кстати, ты вчера видел не все.
– А где остальные? – спросил Максим.
– Вот поэтому у них со Снежаной война: они у Миши.
– В этом какая-то проблема?
– Снежана жалуется, что нет никакого договора, никакой описи. Гере наплевать было. А она переживала.
– Ну если они действительно дорого стоят, то, наверное, она права.
– А ещё Германа на днях вызывали в КГБ.
– Зачем? – удивился Максим.
– Он не рассказывал.
В этот момент в зал вошёл парень, которому вчера не понравилась Мишина национальность. Он обрадовался, увидев знакомые лица.
– А где художник? – спросил парень немного снисходительно, протягивая руку для приветствия. – И галериста этого нет…
– Погиб художник, – ответил Максим. – Мы уходим. Извини, приятель. Встретимся, – Максим взял Илью под локоть и они, оставив пиво и водку недопитыми, вышли из бара.
На улице он сказал, что пора ехать домой. Илья молча кивнул. Всю дорогу они почти не разговаривали. А когда вышли из электрички, Максим задумчиво произнёс:
– У Германа на виске такая дырка была, что вешаться ему уже была не нужно. С такими ранами не живут.
Глава
