самое мы наблюдаем у шаманок: они вполне уверены, что превратились в мужчин; у них даже появляются чисто мужские манеры. Идея подобного превращения не чужда была и скифам, о которых Гиппократ говорит следующее:
«…Среди них можно встретить людей, очень похожих на евнухов; не только в практической деятельности, но и в разговоре они напоминают собою женщин. Туземцы приписывают причину этого явления какому-то особому божеству; они боятся этих людей и проявляют к ним какое-то рабское почтение».
К числу метаморфоз этого рода следует отнести и рассказ Таранатхи о буддийском монахе Каори. Последний заклинал богиню Ваджрайогини и требовал от неё, чтобы она уделила ему то положение, которое сама занимала среди высших духов; его мольба была услышана: богиня окончательно вселилась в него, а он благодаря этому приобрёл чародейскую силу. Точно так же и Шанкарачарья полагал, что в нём живёт какое-то божество. «Проникая порою в его тело, это божество высказывало умозаключения, до сих пор не существовавшие»[8].
Образчик подобного превращения, принадлежащий уже новейшему времени, приводит Штульман. Речь идёт об одном негре, который ощутил эту метаморфозу на третий день какой-то болезни; с тех пор это ощущение его уже не покидало во всю жизнь. Негр одевался в женские платья и занимался исключительно работами, относящимися к женской специальности. Со времени этой болезни он проникся глубокой индифферентностью к половой жизни; до того времени он был женат и имел двух детей. С ним неоднократно бывали припадки безумия, которые длились обыкновенно 2–3 часа. Деревенский колдун видит в этом признак одержимости, в то время как европейский учёный называет это паранойей, хотя при этом добавляет, что деревенское население многое могло бы рассказать об индивидуумах, подверженных этому состоянию ещё с момента рождения.
Чувство гендерной трансформации, несомненно, очень часто проявляется у параноиков. Умопомешательство ставит физическому развитию человека те же преграды, что и алкоголь. В обоих случаях женская половина человеческого существа резко прорывается из скрытого состояния, а это обстоятельство ведёт к всевозможным оккультным фактам. В книге Крафта-Эбинга один биограф, например, говорит, что вместе с ощущением каких-то женских элементов в себе, ощущением, которое охватывало все фибры, его озаряло также и ясновидение. То же можно наблюдать и на людях, находящихся в медиумическом трансе. И здесь часто выступает наружу индивидуальность, которая в половом отношении составляет прямую противоположность медиума; но эта индивидуальность есть не что иное, как вторая, скрытая половина того же «я». Но если у некоторых людей это состояние является чисто случайным, то рядом с этим можно указать на целую массу лиц, у которых это состояние представляет собой нечто постоянное. Это объясняется особыми свойствами их природы. Но там, где нет этих свойств, постоянства оккультной одарённости можно достигнуть чисто искусственным путём.
Конец
Kern. Der Buddhismus, deutsch von Jakobi. Leipzig, 1882. S. 184.
