быстро выбралась из захвата и показала язык:
– Дулак!
– Ябеда! – парировал брат.
– Егор! – напомнила мать.
– …за один только 2018 год, – лощёный диктор снисходительно склонил набок голову, надулся паузой и резко сменил тему. – Так называемые правозащитники призывают страну к «Маршу Несогласия» в связи с ужесточением мер Центра Против Экстремизма…
– Егор! – мать нахмурила брови.
– Иду я, – он встал с пола, натянул поверх футболки старенький свитер, убедился, что Катька ворошит «гуляльную» одежду, протиснулся между матерью и косяком в прихожую. – Иду, – действительно смердело рыбьей требухой.
Выскочила Катюшка, всунула ему в кулак потную ладошку и потащила к двери.
Двор жил. Пестрело на турнике старенькое ватное одеяло – оно теряло с каждым хлопком тонны. За ним бродили валенки с подрезанными голенищами, из которых торчали столбики бабушкиных икр в колготках бесстыдно телесного цвета. Рядом, на лавке, возлежал кот Сармат – революционно голодный, битый, но фанатично устойчивый. Он растянулся по-барски и тихо сердился: на Петровну, что кузнечным грохотом не давала покоя, на недостаток питания и на мужское горе – кошки Сармата не любили. Был он с ними груб и по-гусарски напорист, за что частенько огребал по беспризорной морде. Зато Сармата обожали дети – таскали для него из дома что ни попадя. Любил ли он детей? Он их терпел, как он их терпел!
Чистюля Галка Комарова тряслась над сыном, задумчивым бедолагой, не по годам серьёзным и забавно напоминающим Карлсона:
– Андрей, сколько можно повторять: нельзя Дашу посыпать песком! Он мокрый, грязный! – мамаша вытирала салфеткой с детской мордашки сопливо-песочную смесь. При этом поглядывала на реакцию Дашкиной мамы – Феткуловой Верки. Та натянуто лыбилась. Её чадо завывало трубным басом, две слёзные реки проложили по песочным берегам розовые русла.
– Ничего, Дашенька, подрастёшь – Андрюша за тобой побегает с цветочками! – успокаивала Верка.
– Привет, мамашки, – Егор помахал мусорным пакетом, Катька воспользовалась оплошностью, выдернула ладошку из его руки и запрыгала вокруг подруги.
– Ой, какая Даська кикимолная! – ручонки заботливо отряхивали песок с пальтишка. – Андлюха плохой! Даська, у него зубы глясные…
– Чего это грязные? – обиделась Галка, обратила внимание на Егора. – Привет!
– Угу, – кивнул он. – Присмотрите за моей егозой?
– Без проблем, – согласилась за Галку Вера. – Катюша, какая у тебя курточка классная…
Егор шмыгнул носом и, перепрыгнув через лужу, пошаркал к ободранному мусорному контейнеру. Под пасть капота дядя Миша занырнул почти полностью. «Тойота» довольно урчала, будто дед чесал её гаечным ключом. Егор обошёл авто, любопытно вытянул шею:
– У вас реактор на каких нейтронах: на медленных али на быстрых?
– И тебе не захворать. Делать нечего? – дед разогнулся, сдвинул на лоб бывалые очки с резинкой от трусов вместо дужек.
