хорошо. Я веселый дед Мороз и подарок вам принес! Получите.
И вручает мне тяжелую коробку. Я отношу коробку на кухню. Наливаю деду Морозу сто пятьдесят водки. Он выпивает и уходит. Похоже, что кто-то из моих родственников решил подшутить. Раскрыть коробку и осмотреть подарок не успеваю, как в прихожей звонит звонок. Я открываю дверь и впускаю второго пьяного деда Мороза, он в два раза меньше первого и с писклявым голоском:
– Кто Александр?
– Я Александр.
– Прекрасно. А я прикольный дед Мороз, вам подарочек принес! Получите, детка!
И вручает мне тяжелую коробку. Я ставлю ее в прихожей на пол. Наливаю деду Морозу сто пятьдесят. Он выпивает и уходит. Любопытно, кто же так лихо надо мной шутит? Родственники или друзья? Но приятно, приятно.
Раскрыть коробку не успеваю, так как в прихожей снова звенит звонок. Открываю дверь и впускаю третьего пьяного деда Мороза. Все происходит точно так же, как и с двумя первыми. А в течение следующего часа ко мне приходят еще восемь пьяных дедов Морозов, которые вручают мне одинаковые коробки. На чью-то шутку это уже не похоже. Когда уходит последний, я жду полчаса и осторожно открываю одну из коробок. Внутри сотня пластиковых упаковок с белым порошком. Каждая упаковка с мой кулак. Я вскрываю одну, осторожно пробую языком. Героин (или кокаин). И, похоже, неплохого качества. Ни хрена себе новогодний подарок ко дню рождения! Каждая коробка весит килограммов под семь. Значит, кто-то мне подарил семьдесят килограммов наркоты. Такая щедрость меня абсолютно не радует. Я предпочел бы, чтобы коробки были заполнены дерьмом. С ним безопаснее. И что же делать простому петербуржцу с таким подарком? Можно сдать в милицию, можно выбросить, можно продать, можно все оставить так как есть. Но ни один из вариантов мне не нравится. Я складываю все коробки на балконе. И мое грустное философское настроение становится скверным. Но алкоголь не пью, потому что он не поможет. И дома сидеть тоже не могу. И иду на улицу проветриться.
А когда закрываю входную дверь, то вижу, что номер моей квартиры из девяносто девятой стал шестьдесят шестым. Верхний гвоздик сломался и номер перевернулся. Теперь понятно, что деды Морозы ошиблись, они шли в шестьдесят шестую квартиру, а попали ко мне. Говнюки пьяные, не могли взглянуть на соседние номера. Я выхожу на улицу, и мое настроение немного улучшается, потому что люблю гулять в первую ночь Нового года по зимнему Петербургу. Греет кровь мою легкий мороз. Приятно скрипит снег под ногами. Почти на каждом перекрестке стоит елка, украшенная светящимися гирляндами. Улыбающиеся люди водят хороводы, поют и запускают в ночное небо фейерверки. Вряд ли можно увидеть столько довольных людей на улицах Петербурга в другое время.
Проанализировав происшедшее со мной, я прихожу к выводу, что для начала мне необходимо выяснить, кто живет в шестьдесят шестой квартире. Следующий мой ход я планировать не стал. И лег спать, поскольку утро вечера мудренее /или вечер утра глупенее/.
Если дорога, вымощенная благими намерениями ведет в ад, то в рай, получается,
