отказавшись от устаревших обычаев и изживших себя традиций, связывающих по рукам и ногам.
Зеленые глаза Севанны еле заметно замерцали, когда она перевела взгляд налево, туда, где сидели двенадцать мужчин и одна женщина, все с круглыми щитами из бычьей кожи и тремя-четырьмя короткими копьями в руках, все в серо-коричневых кадин'сор, так же хорошо сливающихся с местностью здесь, как и в Трехкратной земле. Эфалин, короткие седеющие волосы которой прикрывала обмотанная вокруг головы шуфа, время от времени поглядывала в сторону Севанны; она явно тревожилась – в той степени, в какой такое вообще может быть сказано о Деве Копья. Некоторые Девы Шайдо отправились на юг, присоединились к глупцам, пляшущим вокруг Ранда ал'Тора, и Севанна не сомневалась, что оставшиеся не раз обсуждали произошедшее. Эфалин, похоже, волновало, насколько это уравновесило то, что Девы сопровождали Севанну, как будто та прежде сама была Фар Дарайз Май. Ну, Эфалин, по крайней мере, точно знала, в чьих руках находится истинная власть.
Мужчины, возглавлявшие различные воинские сообщества Шайдо, не сводили глаз со склона холма, время от времени бросая быстрые взгляды и друг на друга. В особенности это относилось к туповатому Маерику, главе Сейа Дун, и Бендуину, чье лицо покрывали многочисленные шрамы, из Фар Алдазар Дин. После сегодняшнего дня ничто больше не удержит Шайдо от того, чтобы послать в Руидин мужчину, который, если останется жив, станет вождем клана. Пока этого не произошло, от имени вождя клана говорила Севанна – с тех пор, как стала вдовой последнего из них. Последних двух вождей. И пусть те, кто шепчет по углам, что она принесла клану неудачу, успокоятся на этом.
Браслеты из драгоценной поделочной кости и золота тихо звякнули, когда она поправила темную шаль на плечах и многочисленные ожерелья. Бо́льшая часть последних тоже была из золота или резной кости, но одно украшали жемчужины и рубины – прежде оно принадлежало знатной мокроземке, которая теперь носила белое и гнула спину, прислуживая среди прочих гай'шайн в горах, называемых Кинжал Убийцы Родичей, – с него же свисал рубин величиной с небольшое куриное яйцо, который очень уютно устроился точно в ложбинке груди. Мокроземцы приносили богатую добычу. Большой изумруд на пальце Севанны, казалось, ловил солнечный свет и преображал его в зеленый огонь. Носить кольца на пальцах – еще один из обычаев мокроземцев, заслуживающий того, чтобы его перенять, и не имело значения, что из-за этого кольца все взгляды то и дело устремлялись на нее. Севанна носила бы еще больше колец, попади ей в руки такие, которые были бы под стать великолепию этого камня.
Большинство мужчин полагали, что именно Маерик или Бендуин первыми получат от Хранительниц Мудрости разрешение попытать счастья в Руидине. Только Эфалин подозревала, что никто его не получит, но и она не больше чем подозревала; к тому же она достаточно осторожна, чтобы не делиться своими подозрениями с Севанной или с кем бы то ни было еще. Их заскорузлые
