подскочила к парням и тихо проговорила:
– Вы двое в своем уме?
Они резко повернули головы.
– Ради всех святых, вы что устроили?! С тобой мы почти незнакомы, – резко высказала Ноэлю и повернулась к жениху: – А ты три года делаешь вид, что не знаешь меня. Вам даже делить нечего! Разойдитесь!
Северянин перевел взгляд на противника и сжал пальцами его напряженные запястья:
– Довольно, Чейс. Я разрешил себя ударить, потому что ты имел право на этот удар. Теперь все.
Лицо Александра ужесточилось. Левый глаз сократился от нервного тика, заходили желваки.
– Все? – кривовато усмехнулся он. – Делить нам нечего? Если я буду каждому позволять пользоваться тем, что принадлежит мне, что тогда останется?
Он что, сравнил меня с вещью?! Я не верила собственным ушам! И пока я задыхалась от возмущения, мой ужасный жених оказался отброшен мощным ударом на мраморный пол. Приземление вышло жестким: Алекс со стоном выгнулся. Из разбитых губ потекла кровь.
Северяне перехватили его приятелей, бросившихся на подмогу другу. Раздались крики. Народ прыснул в разные стороны, освобождая место для настоящей драки, а я оцепенела, не в силах пошевелиться, и таращилась на парней широко раскрытыми глазами.
Мы трое просто не могли застрять в такой абсурдной ситуации!
Словно в фантастическом, совершенно неправильном сне, с непроницаемым лицом и почерневшими от гнева глазами, Ноэль склонился над противником, схватил его за пиджак и, готовый впечатать в разбитое лицо сжатый кулак, с силой дернул за затрещавший ворот.
– Бога ради, остановись! – выдавила я.
Северянин замер. Грудь тяжело вздымалась, напряженный кулак дрожал. С ничтожного расстояния через гвалт мне удалось расслышать, что именно он процедил прежде, чем выпрямиться:
– Сейчас я должен валяться на полу, а не ты! – Он еще присовокупил сочное ругательство, но оно не имело перевода на шай-эрский язык, да и леди не к лицу повторять иностранный мат.
Встав на ноги, достаточно ловко для человека, с высоты роста шарахнувшегося хребтом о мраморный пол, Алекс обтер разбитый рот, посмотрел на испачканные кровью пальцы…
Справиться со столь чудовищным унижением Александр Чейс, конечно, не сумел. Еще бы! Обычно он укладывал парней на лопатки мощными ударами в челюсть.
– Не надо учить меня жизни, говнюк! – прошипел он, расставил руки и неожиданно для всех призвал силу.
Воздух дрогнул. В центре раскрытых ладоней заклубился черный дым боевого заклятия.
– Ты рехнулся? – вскрикнула я, а мгновением позже оказалась за широкой спиной Ноэля.
Он спрятал меня таким естественным движением, словно каждый божий день прикрывал собой девушек. Я запуталась в собственных ногах, уткнулась носом ему между лопатками и буквально ощутила, как сильное мужское тело прошила волна
