и длиннохвостые сороки, сердито чирикая и стрекоча, спешили быстрее улететь в ближайшую лесопосадку и не прилетали до тех пор, пока воздух не очищался.
А на заброшенном пустыре за этим заводом протекала небольшая речка, кем-то когда-то шутливо названная Родничок. Но дяденьки и тётеньки с уверенностью утверждали, что на самом деле эта речка раньше была чистой и полноводной, а по её берегам в зарослях били родники с чистейшей ключевой водой, которую мы сейчас покупаем в магазинах.
На удочку в реке ловились карпы, сазаны и караси, а раков было превеликое множество. Но как-то не особо во всё это верилось.
Заросшая камышом, обмелевшая, по берегам захламлённая пустыми пластиковыми бутылками и пакетами, размокшими картонными коробками и в довершение ко всему накрытая поверху, словно затхлым ковром, буро-зелёной ряской, – эта речка скорее напоминала болото с нечистью, которую вы иногда видите по телевизору.
Но тем не менее неподалёку от берега на небольшой возвышенности стоял красивый домик со светло-голубыми ставнями, с журавликом на крыше, с расписной узорчатой калиткой, огороженный невысоким аккуратненьким забором, как бы подчёркивая, что не всё у нас здесь плохо. А во дворе за этим заборчиком разгуливали разноцветные курочки, шипящие индоутки и гуси, которые своим громким гоготанием ну очень были недовольны совместным проживанием и нередко поклёвывали крепким бледно-красным клювом своих соседей, как бы подчёркивая тем самым, кто здесь хозяин.
Иногда со двора, открывая калитку, выбегала маленькая светловолосая девочка с небольшими ведёрками. Напевая развесёлую песенку «Жили у бабуси два весёлых гуся», размахивая в такт пустыми ведёрками и покачивая головою с длинными косичками, куда неумело были вплетены оранжевые бантики, девочка спешила к водопроводной колонке.
Девочку звали Катей. Мамы у Кати не было. Когда она была совсем маленькой, мама куда-то уехала – далеко-далеко, так далеко, что уже никогда не вернётся. Так ей ответил однажды папа, когда Катя, теребя его за длинный рукав рубашки, настойчиво спрашивала: «Почему же так – у всех, у всех есть мамы, а у меня нет?» Ответив дочери, папа стал таким грустным и печальным, что Катя немедленно попросилась к нему на руки, нежно погладила его по седеющим волосам и стала убеждать: «Наша мама обязательно скоро к нам приедет, ты только, папа, не переживай и не расстраивайся. Вот увидишь, надо просто немножко подождать».
И когда её доводы показались Кате достаточно убедительными, она, рассмеявшись, поцеловала папу в колючую щетину, ладошкой развихрила ему волосы и попросила опустить её на землю, так как её ожидали срочные дела.
Катя ну никак не могла поверить папе, что её добрая милая мама вот так просто могла взять и уехать куда-то. Нет, она обязательно скоро вернётся! И время от времени, когда папы не было дома, выбегала на конечную автобусную остановку, среди пассажиров высматривала светловолосую женщину, как на фотографии, которую бережно хранил папа.
И когда её взгляд
