поднял голову на дверь и едва сдержал изумленный возглас. На него из-за двери смотрели те самые незабытые глаза, которые он сам закрыл дрожащими пальцами три месяца назад на побережье. Собрав все свое самообладание, он снова отвернулся и сделал вид, что ничего не произошло. Он не хотел оставаться в клинике навечно и поэтому изо всех сил старался выглядеть обычным.
«Что с ним делать? – донесся до него приглушенный голос доктора, который советовался с пришедшим новым доктором. Очевидно, неумеха заведующий пригласил очередного специалиста, а теперь ждет от него решений и советов.
«Отпустите его домой,» – произнес в ответ знакомый голос и сердце Дергачева рванулось к горлу. – он здоров, нечего его мучить.»
«Вы так считаете? – изумленно переспросил доктор, – но вы не психиатр, откуда вам это знать?»
«Тогда вы тоже не психиатр, раз позволяете усомниться словам специалиста, который уже сказал вам, что он здоров. Отпустите его. Где он живет?»
Голоса стали удаляться, а несчастный Дергачев пытался удержать в памяти ласковые глаза и мягкий голос, впервые по-настоящему напомнивший ему тот, другой, незабытый и навсегда исчезнувший.
Глава 4.
Я осознавал, что так разговаривать с руководителем, пусть и маленькой, но все же клиники, было некорректно, однако неожиданность ситуации выбила меня из привычного спокойного состояния. Я никак не ожидал увидеть своего несостоявшегося убийцу в стенах столичной психушки, поэтому немного не справился с охватившими меня эмоциями. В первую очередь, меня смутило свое собственное отношение к человеку, сидящему сейчас в закрытой палате и привычно рассматривающего стены. Вместо ожидаемой злости, ненависти или других похожих эмоций, меня охватило небывалое чувство жалости к нему и желание вытянуть из этого скорбного места. Что мне с ним делать дальше, я пока придумать не мог, но то, что больше никаких своих сомнительных экспериментов я ставить не стану, это было, несомненно. Я уговорил потрясенного моей реакцией доктора, познакомить меня с историей болезни этого странного пациента. То, что этим пациентов был мой знакомый, дважды покушавшейся на мою жизнь, я понятно, говорить не стал, объяснив свой интерес чистой наукой.
«Меня заинтересовал этот случай, как фармацевта, – примирительно произнес я, открывая толстые папки, – я собираюсь обеспечивать вас лекарствами, а значит я разбираюсь в теории. К счастью, моя практика ограничивается только лишь тестированием химических препаратов»
Моя располагающая интонация и не сходящая с лица дружеская улыбка немного усыпили бдительность местного начальства и тот нехотя принялся рассказывать мне о методах и процедурах, проводимых с пациентом, при этом не сводя с меня настороженных глаз. Из его невнятного рассказа я уловил только одно: пациент не слишком нуждается в лечении, поскольку точного диагноза не имеет.
«Для
