– если тайремский архонт сумел, находясь на расстоянии, уничтожить мозг сверх разумного генетически измененного создания, значит, он так же способен убить любого. И под угрозой все публичные представители политической элиты Гаэры. Абсолютно все! Вот почему Танарг заключил союзный договор с Тайремом! Вот почему эти два государства так близки. И вот оно главное преимущество Тайрема – они идеальные союзники. Лучше просто не придумаешь. Потому что способны убивать на расстоянии абсолютно любое живое существо! И защититься от подобного покушения нереально! На данный момент у нас абсолютно нечем противостоять этому преимуществу Тайрема, а потому действовать будут максимально эффективно – начнут убивать архонтов. Разумный шаг, в любое другое время я была бы за обеими руками, но проблема в том, что Эрих – архонт. А значит – его убьют. И скорее всего первым. И причина этому я, потому что если бы Эрих не кинулся спасать меня, никто бы не узнал, на что он способен и насколько опасен. А теперь уровень опасности все осознали кристально ясно. Эриха убьют. Он угроза национальной безопасности, так что… даже без вариантов. Это приговор, и его уже сто процентов вынесли.
– Ты готова вернуться? – задал неожиданный вопрос шеф.
Убивать будут не наши в любом случае, для таких задач существуют несколько отдельных отделов, тот же Зоопарк при необходимости отправляет своих асов на задание, ну и в крайне щекотливых ситуациях правительство использует наемных убийц, чтобы облик Гаэры оставался чист в глазах союзников. Так что убивать Эриха будут не наши, но… мне от этого совершенно не легче.
– Мелани, – позвал Багор.
Откинув голову назад, я зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, и не думать… не вспоминать, не ощущать его поцелуев на губах… Просто забыть. Вычеркнуть из памяти, как я вычеркивала друзей по оружию, каждый раз, когда они гибли…
У нас в отряде была традиция – каждый раз, когда мы вылетали на новое задание, мы рисовали на груди линии тем же маскирующим составом, которым разрисовывали свои лица. Я до сих пор помню, как прочертила первую линию, с мыслью: «За тебя, Пташка». Потом была вторая… третья… четвертая… Девятнадцать линий. Я начинала от шеи, и заканчивала почти на уровне левой груди.
Линия в память об Эрихе будет двадцатой.
Она пройдет по левой груди, прямо по чувствительной плоти, которой касались когда-то его губы. Это все, что мне останется в память о седьмом архонте Танарга.
– Я хочу, чтобы мне сообщили… когда… – все же выговорила просьбу.
И Багор понял, о чем речь.
– Я постараюсь решить этот вопрос, – произнес он.
– Спасибо… – прошептала с трудом.
Вот и все. «Прощай, Эрих»… Возможно, мне даже сообщат о твоей смерти, а возможно и нет. Но я все равно узнаю, рано или поздно. И в день, когда мне станет известно, что тебя больше нет, я прочерчу линию, в память о мужчине, которого я, несмотря ни на что, кажется, любила…
Но это будет после.
А сейчас:
– Полагаю,
