Ему вдруг стало так весело и радостно, как никогда прежде в его короткой жизни. «Но почему мои собаки так злобно лают и несутся за мной с таким кровожадным видом?!» – с удивлением успел подумать Актеон за мгновение до того, как не меньше десяти псов сразу с разных сторон напрыгнули на него, повалили на землю и принялись рвать и терзать.
Кадм с товарищами услышали заливистый лай и рычание актеоновой своры и издалека увидели, как псы настигли красавца оленя.
– Где же сам Актеон? – с досадой воскликнул Кадм. – Спешим, пока собаки не разорвали на куски добычу моего внука! Ах, Актеон, нельзя быть таким беззаботным!
Кадм отогнал псов от их истерзанной добычи и с удивлением разглядывал истекающее кровью, умирающее животное. Он никак не мог понять, кто и зачем привязал к оленю обрывки одежды его внука. Как только жизнь покинула оленя, люди стали свидетелями леденящего душу превращения – мёртвый зверь исчез, а на залитой кровью траве осталось лежать тело несчастного Актеона. Автоноя не надолго пережила своего сына. Очень скоро она умерла от тоски и отчаяния.
Кадм с Гармонией, конечно, уже давно догадывались, что их беды происходят не без воли богов. Об этом сообщали и прорицатели, но так мутно, что не было никакой возможности точно установить причину несчастий и найти способ как-то избавиться от них. Хотя никак нельзя было сказать, что боги не благоволят Фивам. Без воли богов этот город не смог бы стать таким процветающим и могущественным. «Значит, боги покровительствуют городу, но при этом карают меня и моих детей», – размышлял Кадм. Чтобы поправить такую беду, царь построил в Фивах множество храмов, посвящённых бессмертным олимпийцам, надеясь умилостивить их и обрести их покровительство.
Финикиец, конечно, не мог знать о зловещей силе подаренного богами ожерелья и предполагал, что виной всему может быть то, что он убил жившего здесь прежде дракона, принадлежавшего Аресу. Чтобы искупить вину перед богом войны, Кадм даже решил выдать одну из своих дочерей, Агаву, за главного из спартов – Эхиона, а сыну Полидору приказал, чтобы тот подбирал себе жену среди дочерей спартов. «Как-никак спарты – потомки того дракона. Породнившись с ними, мы, возможно, смягчим гнев Ареса».
После гибели несчастного Актеона злой рок, тяготевший над Кадмом и Гармонией, никак себя не проявлял в течение долгих лет, и царь с царицей уже начали надеяться, что боги всё-таки смилостивились над ними. Тем ужаснее была развязка.
В те времена в Фивах, как и во всей остальной Элладе, очень любили справлять различные праздники, посвящённые тому или иному богу. Во время таких празднеств люди часто впадали в такой восторг и исступление, что реальность представлялась им чем-то вроде сна, а фантазии начинали казаться реальными. В особенности этим отличались – из-за обильных винных возлияний – ритуалы поклонения Дионису, который к тому времени уже стал одним из самых почитаемых богов в Фивах.
И вот во время одного из таких праздников
