А Игорь представлял себе двоих, стоящих во тьме, чувствующих, что они одни в целом мире. Отец и сын. Отец, своим подарком говорящий, что хоть он и отвечает за жизни людей, за соблюдение закона, за чёртову уйму важных вещей, ради сына готов перевернуть мир, и тогда вместо дня воцарится ночь, а на небе вспыхнут драгоценные россыпи звёзд.
Кир подарил сыну эти звёзды и этот венец – венец всех венцов – солнечный обод, выглядывающий из-за тёмного круга Луны. Кир лучше всяких слов показал, как важен для бессмертного наследник. Это был венец из венцов для царя из царей. В тот день мальчик получил в подарок власть над всем миром, и род его спустя 25 веков процветал и не забывал о даре великого предка.
Эту историю Игорь узнал от самого Гедеона, наследника Кира. Что же до него самого, никаких чудес Игорь не демонстрировал. Для того, чтобы проявить в глубине себя что-то чудесное, требовались яркие эмоции, вдохновение. Тогда всё произойдёт само собой, а пока не было наследника. Игоря печалило одиночество, но печаль не из разряда ярких чувств. Никакого вдохновения он за собой не помнил.
Бессмертный боролся против одиночества. Он мечтал о сыне. Попыток обзавестись наследником было предпринято множество. Когда самый естественный метод не дал незамедлительного результата, Игорю тогда было семнадцать, прибегнул к медицинским разработкам. На Игоря работал врач, проверяющий его на совместимость со всеми подругами с тех пор, как Игорь впервые понял, что просто не будет. За годы доктор так и не улыбнулся. В начале, после первых тестов, врач переживал, никак не мог прийти в себя, увидев, как сперматозойды раздирают яйцеклетку, но потом оправился. Игорь ценил его за нервы.
Ещё было семь. Игорь остановился в пятнадцати минутах от дома. Оглядываться не приходилось. Нюх и слух сообщали обо всём, что нужно знать: ничего подозрительного. Талая вода, гниение банановой кожуры в урне, память о карамели в пустом фантике, высовывающем внутренний белый край из-под нижней ступени подъезда, пыль в углу у забранной в решётчатый доспех лампы, неприглядный душок псины в квартире на первом этаже, что-то небольшое, что-то нестарое, остальное перебивал капустный трёхдневный суп. Звуки – дыхание, смешанное с храпом. Поздновато спать, пора на работу, некоторым не помешало бы тщательно помыться… Но смертные любят спать, больше чем необходимые гигиенические процедуры.
Припарковался чуть в стороне. Снаружи запахи навалились сильнее. Бессмертный не дал себе времени пообвыкнуться. На подъезде с косеньким козырьком не было вывески. Игорь не смутился. Знал, куда шёл. Лестница за незапертой входной дверью облепила сырью, словно окунула в старый канализационный колодец.
Зиран обрадовалась, хотя и была ещё несколько сонная. Открыла по своей привычке, не посмотрев в глазок, а сразу со стуком дёргая дверь на цепочке. Встряхнула головой, взбудоражив мелкие частые кудри, разлепила большие чёрные глаза. Игорю тоже требовалось время, чтобы оправиться – пряный
