аккуратно примостила бутыль в центре учительского стола, содержимое тут же закрутилось внутри в воронку. Женщина откупорила крышку и дымок, вырвавшись на свободу, полетел в сторону учеников. Мы наблюдали, как дымок на мгновение приземляется то возле одного студента, то вдруг летит через весь зал к другому, возвращая на места помеченные цветом папирусы. Со стороны уже получивших направление на факультет слышались возгласы радостные и не очень. Например тот зловещий мальчишечка, которому мы с Ларисой пророчили некромантский курс, с грустью в глазах показывал своим друзьям бумажку выкрашенную в желтый цвет. Дух пролетел над нашим столиком, едва не задев головы. Папирус пока что получила только девочка в рюшах. Страх ее усилился настолько, что я без своих ниточек чувствовала ее. Девочка медленно, сохраняя интригу для себя, развернула папирус и… слезы хлынули из ее глаз. «Так и знала», сказала она и, уткнувшись лицом в руку горько зарыдала. Лара не смогла пройти мимо чужого горя:
– Что случилось? – спросила она, погладив девочку по кудряшкам.
В ответ она с хлопком впечатала в столешницу свою бумагу с… черной меткой.
Сказать, что мы офигели – ничего не сказать. Лариса предупреждала конечно, что решение оракула не всегда кажется адекватным, но чтобы настолько. Мне тоже стало жаль девчушку, ну какой из нее некромант? Я бы еще поняла, если бы ее направили на искусства, или на травнический, но черная метка, единственная на листе папируса, не давала девочке права выбора.
Лара посмотрела на меня грустными глазами и я затосковала вместе с ней. Кто его знает, куда нас засунут после такого поворота. Ответа долго ждать не пришлось. Оракул снова закружил над нашим столом, слабо переливаясь блеклыми искрами. На мгновение завис над моей головой, вгоняя меня в еще большее напряжение и, вспыхнув яркой вспышкой материализовал оставшиеся папирусы и умчал обратно в свою бутыль, отдыхать до следующего года.
В такой момент даже парень вида бывалого уголовника заерзал на стуле, как девица перед свиданием. Что уж говорить про нас с Ларисой. У меня руки ходуном ходили, а у моей подруги даже коленки задрожали. Так или иначе, мы остались последними, кто получил папирус и тянуть было нельзя. Десятки пар глаз с интересом всматривались, пытаясь вперед нас самих увидеть цвета. Я предложила:
– Ну что, насчет «три»?
Лара согласно кивнула, «уголовник» повторил ее жест. Я взяла на себя смелость посчитать:
– Раааз, дваа, – тянула я интригу, – три! Вскрываемся!
Глава 3.
Я тупо пялилась на кусочек папируса лежащего передо мной. Всякого я ожидала, частичкой души, той самой, что отвечает во мне за высокомерие, я надеялась попасть на мировой факультет, не отказалась бы учиться на бойцовском, да в целом и на некрофак была согласна. Отчасти. Но мозгами понимала, что не светит мне ни один из них. Как же я ошибалась.
Лариса шумно выдохнула, выражая тем самым свое облегчение:
– Фиолетовый, как я
