style="font-size:15px;"> – А это влияет на ребенка? То есть, что у меня на таком сроке еще токсикоз?
– Да, может и повлиять. Поэтому давай завтра к врачу. Сейчас выпишу тебе бумажку, и с ней иди без записи.
Алиса уже получала такую «бумажку» – выписку со скорой, но не торопилась на прием. Лучше потерпеть, чем ложиться, лечиться или что там еще. Чем ей было хуже, тем больше было надежды, что «медицинские показания» избавят ее от бремени.
Тем не менее, она пообещала, что завтра же будет на консультации и сдаст необходимые анализы.
Он проводил врача и пронзительно посмотрел на Алису. Так же как его отец. Глаза такие же проницательные стали. Такие же синие. Взрослый. Боже он стал совсем другим…
– Ты же не специально доводишь себя до обмороков, Алиса. – Медленно и четко проговорил он.
Алиса уже хотела заверить его, что нет, не специально… Но, тут же поняла, что ее слова уже не будут ничего значить. Он знает. Знает все. Нет смысла отпираться.
– Знаешь, я действительно не хочу этого ребенка. Он не мой. Он ничей. Никому не нужен. Зачем мучить его? Я лучше помучаю себя и не дам ему родиться.
Он стоял в дверях. На лице его не было и тени улыбки. Аля сжалась.
Несколько секунд он молчал, пристально вглядываясь в ее глаза. Какой–то голос внутри Алисы настойчиво говорил, что нужно что–то сделать, предложить заключить мир, сказать что-нибудь, что смягчит его взгляд, но она в каком–то отупении молчала, не в силах шевельнуть своими сухими губами.
– Ты еще хуже, чем я думал. – Медленно произнесенные слова и тон, какими они были сказаны, вдруг настолько сильно задели за душу Алису, что она разрыдалась.
Слезы неудержимыми потоками хлынули из ее глаз, и она не могла их остановить. Ей хотелось сказать, что в том, что он о ней думает, не ее вина, но горло просто перехватило от рыданий.
Он обнял ее. Алиса рыдала, уткнувшись ему в теплое плечо.
– Я не хотел… Честно, Аль!.. Я просто… хотел сказать, что нельзя так. Ведь ребенок – он живой. Он человек, такой же, как и мы. Я никогда не думал, что ты жестокая…
– Нет, – всхлипывала она. – Я была жестокой! Он сделал меня жестокой!
– А сейчас? Алис, скажи, что это не так?
Алиса почувствовала, что не вынесет, если он посчитает ее жестокой, бессердечной. Ей казалось, что это окончательно отнимет у нее ощущение своей женственности, красоты. Она произнесла горькие слова:
– Он не хотел, чтобы я родила ему ребенка. – Предательство Никиты было еще так свежо в памяти, что она выпалила: – Он женится на ней! Ради денег!
– Он изменил тебе с другой? – Удивление в его голосе пролило бальзам на ее раненые чувства, она испытала настоящую гордость.
– С какой–то дурацкой, старой б–блондинкой. – Дрожащие губы не вполне еще слушались.
– Ну, я уверен, он и ее тоже бросит. – В его голосе звучала усмешка. Ведь легко можно найти и побогаче. Город большой, и успешных женщин здесь много.
– Да, – согласилась
