будто в целом мире я осталась одна. Стылый воздух казался медленным, как заледенелое молоко. Я сделала шаг, скидывая с себя оковы морока, но ничего не изменилось. Чудилось, ещё немного – и сквозь дыхание я услышу шёпот ледяной россыпи, гул древних камней святилища и ток собственной крови.
Особенное место. Зря я зашла так далеко!
Оркестр грохнул с новой силой, и я резко выдохнула. Тряхнула выбившимися волосами, облизала пересохшие губы. Пора возвращаться. Должно быть, Джер уже ушёл, и мне пора. Только ещё немного постою и пойду. Всего одну минуту. Ещё минута в ледяном одиночестве, которое, как назло, лизало мою кожу теперь ещё и изнутри.
Усталость рухнула на плечи одномоментно, придавив тяжестью пережитого. Как же погано всё получилось… От голода, холода и выпитого вина потемнело в глазах, и я пошатнулась. Доковыляла до башни, поджала замёрзшие пальцы и оперлась плечом о холодное полотно двери.
Чуть-чуть отдохну перед поездкой. Путь домой вмиг показался длинным и утомительным, будто мне предстояло преодолеть весь Квертинд. Окружение расплылось, смазалось единым мрачным пятном. Я крепко зажмурилась. Перед глазами поплыли яркие точки, похожие на мерцание страниц персонагвира.
Что-то я совсем обессилела. Так и знала, что все эти танцы – дурная затея! Даже после сражения с икша я не чувствовала себя так паршиво, как после вальса с Демиургом. И последующей сцены с Джером…
Пять вдохов по три секунды. Закрытые веки дрожат от напряжения, но надо взять себя в руки.
Я постояла немного, убеждаясь, что всё ещё дышу, открыла глаза. И увидела прямо перед собой грязную, намокшую, но всё ещё жёлтую сумку.
– Я должен извиниться, – родной голос мгновенно вернул меня в реальность.
Я вцепилась покрасневшими пальцами в сумку, выдрала её из мужских рук и недоверчиво оглядела ментора. Джер избавился от проклятой иллюзии и стал самим собой – обычным человеком без кровавых мутаций и свирепого блеска в глазах. Смотрел мягко и виновато. Так, что у меня не осталось ни капли обиды. Ментор был, как никогда, нужен мне сейчас… Да и всегда.
– Джер, – обрадовалась я и припала к его груди.
Безотчётно, порывисто, под действием какой-то совершенно незнакомой магии притяжения.
Джер оказался восхитительно тёплым, таким уютным и по-настоящему родным. Моим ментором. И в этот раз, как и в сотни предыдущих, беды и сомнения отступили под натиском всё сметающей нежности единственно правильных объятий. Я льнула к нему с такой жадностью, какой сама от себя не ожидала. Стало даже стыдно за то, что я так быстро сдалась и простила его. Но не настолько, чтобы хоть на секунду отстраниться.
– Ты вся ледяная, – он отстранился сам, растёр мои плечи, подул на лицо горячим хмельным воздухом. Я смешливо скривилась. – Решила замёрзнуть насмерть назло мне?
Он улыбнулся собственной шутке, но в зелёных глазах мелькнуло беспокойство. И от этой родной зелени, яркой даже на фоне изумрудной
