к батарее наручниками приковать?
– Обойдусь.
– Тогда ложись спать. А я послежу, чтобы ты глупостей не натворил.
Сернов для острастки похлопал по кобуре у себя на поясе. Очевидно, федерал и сам боялся. Вот сбежит Игорь, позвонит кому-нибудь или оставит записку, тогда и Сернова примутся месить. Перестраховывался он как последняя крыса, надо заметить. Ну и черт с ним.
Игорь прямо в верхней одежде забрался в постель и натянул одеяло до подбородка. В конце концов, не привезли же его домой, чтобы во сне горло перерезать. Можно, конечно, целую ночь ворочаться с боку на бок, терзаться, жалеть себя. И кому от этого лучше? Точно не ему.
Победой будет заснуть. Назло Сернову и гнилой системе. Пускай посторожат сон анархиста.
С этими сладкими мыслями Игорь отрубился.
До автобусной остановки Сернов шел поодаль и наблюдал.
И в маршрутку тоже сел. Развалился на переднем сиденье рядом с бабкой и проехал весь путь со скрещенными на груди руками. Как будто обнимал себя и никак не желал отпускать.
Участок с латаным-перелатаным домиком, доставшийся Игорю по наследству от умершей бабушки, располагался на отшибе дачного поселка. Слева за высоким забором из профнастила пряталась от чужих взоров состоятельная семейка. Из-за забора то и дело доносились восторженный детский визг и веселая, но ранящая слух музыка. Отец семейства иногда выходил за забор в шлепанцах и закатанных штанах, чтобы покурить и похвастаться рельефным торсом. А в покосившейся хибаре через тропинку проводил выходные жалкого вида мужичок, худосочный и полуглухой. Он постоянно жаловался на кротов и без малейшего успеха ставил на них ловушки. Этих соседей Игорь мысленно прозвал Мажор и Минор. Позади, сразу за бабушкиным (Игорь так и не привык считать его своим) участком, размещалась дача милых старичков, которые наведывались на нее от случая к случаю и практически ничего не сажали. Земля справа пустовала, а за ней начинался осинник.
И правда, нападай не хочу.
Шагая от остановки к бабушкиному участку, Игорь вообразил, как в перелеске ошивается бон с биноклем. Самого же бона пасут пять-шесть вооруженных федералов из Центра «Э».
Сернов сначала отстал, а затем исчез из виду. Понимал же, что Игорь никуда не метнется.
Игорь меж тем гадал, как с ним свяжется новый оперативник. Постучит в дверь и вразвалочку зайдет в дом? Прикинется незваным гостем? И нацикам, если они действительно следят, это не покажется подозрительным? Боны – безмозглые, слов нет, но они же не слепые.
Ответ отыскался быстро. В узеньких сенях Игорь заметил чужие берцы и кожаную куртку на крючке. Через секунду перед глазами предстал здоровяк в бронежилете и с приметной кобурой на поясе. Незнакомец поднес к лицу надкушенное яблоко. С дерева сорвал.
– Не ждал? Здравствуй, преступничек.
Прозвучало с издевкой.
– Ну что, заколотилось сердечко? Меня Кирилл Евгеньевич зовут.
Заколотилось,
