от Иоанна Васильевича посетить Москву. Местное начальство, страшась за жизнь англичанина из-за длинного пути по диким необжитым местам, искали повод не пускать его в дорогу. Но Ченслер проявил решительность и в конце августа отбыл в Москву. Иоанн Васильевич отвел англичанину отдельный особняк на территории Кремля и обеспечил охраной. Несколько дней гостей угощали и всячески привечали. На исходе тринадцатого дня царь призвал к себе Еремея, сообщил тому, что намерен принять у себя англичанина и поручил обеспечить возвращение того к своему кораблю.
– Путь у вас будет длинный, постарайся в общении с этим иноземцем по-хитрому выяснить истинные цели его появления. Ежели за всем этим стоит только торговая выгода, как он сообщает, это хорошо. Ежели дела другие привели его к нам, то сам понимаешь. Еще выясни отношение английского короля к нашим соседям: Польше, Швеции, Ливонии. Задача опять у тебя сложная, но легких я перед тобой никогда и не ставил, – и царь как-то не по- доброму рассмеялся.
Со времени взятия Казани Еремей так и не расстался с татарином Яруло. Он оказался незаменимым помощником. Такие трудолюбивые, честные и добросовестные молодые ребята встречались редко. Ко всему татарин усердно учил русский язык и уже мог свободно общаться. Еремей отвел ему отдельную комнату в своем доме и поручил вести хозяйство. Очередным поручением хозяина стал поиск для длинного путешествия переводчика английского языка. Слуга побежал на улицу, где проживали толмачи, и нашел такого человека по имени Анисим. Привел его к Еремею и там обговорили все окончательно.
Судя по настроению Ченслера, прием у русского царя прошел на самом высоком уровне. Англичанин не стеснялся своих эмоций и долго восхищался богатством убранства царевых палат. Знакомство с Еремеем он начал с признания в любви царю, его слугам и всем русским. В Холмогоры ехали на пяти повозках. Стрельцы – верхом. Еремей, находясь рядом с Ченслером, через переводчика неоднократно заводил разговоры на разные темы. Но того разговорить оказалось невозможно. После восхищения приемом в Москве он с удовольствием касался только вопросов мореходства. Главное, всем своим видом англичанин подчеркивал превосходство над сопровождающими. Одно дело русский царь, а другое его слуги. Видать он и не собирался пускаться в разговоры с челядью.
Если лихие люди в глухих местах имели воровские намерения, то стрельцы своим видом отбивали любую охоту. Даже непроходимый лес, пустыри, редкие малочисленные селения нисколько не внушали страх и боязнь.
На других повозках ютились два матроса и прислуга с английского корабля, Яруло и парочка кашеваров. Отдельно везли царевы подарки английскому королю.
Сначала ехали молча, но на подъезде к Троицкой обители путники оживились, тыкали пальцами в сторону куполов, задавали вопросы на своем языке. Один из англичан попытался заговорить с Яруло.
– Ты ведь татарин? – спросил он и продолжал внимательно рассматривать
