Погружение в анабиоз произведено полгода назад… Если принимать во внимание, что еще пять лет назад последней была девятая, значит, у него точно не ниже. Да он тут вообще самый свежий!
Ценность лысого, ой, бритого, субъекта росла в моих глазах с космической скоростью. Свежий! Значит, из анабиоза выйдет быстро. Тело красивое, мускулистое. Волосы темно-каштановые, по идее. Глаза зеленые, как у меня. Значит, дочерям может передаться именно этот цвет. Идеал!
– Э-э… – я озадаченно посмотрела на нижнюю непрозрачную часть капсулы, скрывающую объект от талии. – А это можно как-нибудь убрать?
Нет, а что? Я не собираюсь брать кота в мешке!
– Да, конечно! – с жаром воскликнула регистраторша и нажала на кнопку на панели управления капсулы.
Ширма начала медленно съезжать вниз. Мы с регистраторшей практически синхронно провожали ее взглядом и так же синхронно охнули.
– Это вообще нормально? – хрипло спросила я, немного придя в себя от увиденного.
Регистраторша снова зарылась в свои бумаги, почему-то покраснела и в итоге выдала:
– Тут написано… нормально. Рефлекторная реакция на анабиологшу, производившую процедуру…
– А у остальных? – зачем-то спросила я.
Регистраторша молча нажала кнопки на двух соседних капсулах. И вскоре нам стало ясно, что у остальных такой реакции и в помине нет.
– Он точно здоров? – почему-то засомневалась я.
– Абсолютно! – уверенно воскликнула регистраторша. – Вот, сами посмотрите! Хотите, я сделаю тест на совместимость?
И я захотела… Скорость, с которой делался тест, немного заставила усомниться в результатах, но регистраторша заверила, что это новая технология и ошибки быть не может. А результат ошемлолял. Стопроцентная совместимость объектов! Нет бы девяносто девять и девять! Сто!
– Оформляем? Оформляем? Оформляем? – спрашивала регистраторша не знаю уже в какой раз. Или это просто у меня эхо в голове от ее скрипучего голоса?
Я еще раз критически осмотрела этого бритого, застывшего в странной позе со странным рефлексом мужчину. Что у меня с ним совпадает на сто процентов? Что? Интересно…
– Оформляйте! – решительно тряхнула головой я. – У него есть имя?
– Объект номер 154785 его имя. Свое настоящее, даже если оно и было, он все равно не вспомнит после выхода из анабиоза. Они после этого обычно все забывают. Помнят только, что размножаться должны, – она пошленько захихикала, но тут же взяла в руки и добавила: – Назовете как самой вам больше нравится.
Я скривилась. Никогда не задумывалась о последствиях анабиоза и такие подробности неприятно коробили. Все-таки он человек, хоть и мужчина, и достоин хотя бы имени в документах, а не какого-то безликого номера.
– Пусть будет Адриан. Ведь можно так его записать? – обратилась я к регистраторше.
– Конечно! – с жаром ответила та. – Даже лучше
