так как подработка. С утра успею в салон связи заскочить.
«Интересно, – вновь думала Алена, – а этот «папа» уже купил ребенку новый телефон? А если симку поменял на новый номер? Все равно, только завтра днем узнаю точно, когда сделаю звонок».
– Еще есть вариант, набрать мобильный «папы». И спросить в лоб у него про сына. А то ведь так орал, и отчего же возбудился так… – бурчала себе под нос Алена.
Возбудился. Точно. Она заметила, что наросло там, в коридоре у него в трусах. Хмыкнула, прикрыла глаза. Вздохнула тяжело. Опасный тип и хорошо, что дело не дошло до приставаний. А она-то дура! Села в машину, он привез ее к себе. Зачем? Вопрос…
Со вздохом отметила, что он ей симпатичен, скорей всего ростом и тем, что выглядит здоровым. Не нравились ей тощие, худые мужики. У отца Антона тело как у атлета, правда курит и есть пивной живот, но кто сказал, что у него фигура не борца? Вот самбо или вольная борьба. Там вес и тело рыхлое, большое. У Станислава как его, Афанасова, как раз фигура борца. Глаза какого цвета, не разглядела. Волосы цвет тоже непонятен, короткий ежик, а еще с утра была темная щетина на лице.
Оделся быстро, не стал бриться. Если бы чуть задержался, она бы не успела на электричку. Пришлось бы объяснительную писать, ведь позвонить с разбитого телефона она не могла.
Вздохнула снова, усмехнулась криво, рассматривая собственное отражение в темном окне. Шапку не сняла, в электричке села аккурат у двери. Дуло. Сильно. На улице метель, опять мороз.
«Тебе, подруга, надо меньше думать о мужчинах. Они тираны, использованных сук выбрасывают. Ты же помнишь. Однажды выбросили так тебя. Ты пострадала и забыла, и вот снова…» Алене не хотелось вспоминать, ни тиранов, ни историю ее взросления, ничего…
Забыли, стерли память, выключили нервы.
Опять представился Антон. Как он смотрел, как к боку прижимался, словно щенок. Потерянный щенок.
– Нет! Надо вызнать как Антон. Я обещала ведь, а обещания, тем более ребенку, надо держать.
Он точно ждет. Такой унылый взгляд… А этот… «папа» не дал ему выйти в коридор. Они не попрощались.
Перебирая в памяти события, ища хоть что-то приятное, думала о доме, в котором пришлось ночевать.
Такое ощущение, что дом снимают. Грязно, неуютно. А дом большой. Второй этаж не меньше первого. Крыльцо кованое, наверное, есть гараж и сад…
На кухне мебель деревянная, струганный стол, немного грубоватый, но он гармонирует с интерьером, эти полки, люстра на потолке. Кухня лучше всего в памяти отложилась. А еще большие, в пол окна. Кресло у окна, за окном снега намело. Темно… Наверное глухой забор, соседский дом не видно.
Больше ничего не вспоминалось, только взгляд, коим ее окинул хозяин дома. Взгляд неприятный, злой.
Красивым дом не назовешь, прокурен, пол грязен. Она ходила босиком, днем поняла, что колготки измараны. Других то нет. Весь день Алена чувствовала неудобство. Опять подумала про дом, про то, как дом бы изменился, если бы Алена в нем
