словно факелы, вытащенные на песчаный берег большие пироги. Неистовое пламя освещало и горы, и море, а на его фоне из стороны в сторону метались темные фигурки людей, пытавшихся остановить стремительно распространяющийся огонь.
Вдалеке четыре огромных катамарана с высоко задранными кормами выходили в открытое море, и охваченный ужасом Тапу Тетуануи тут же догадался, что его недруг вовсе не пришелец с другой планеты и не чудовище, восставшее из земных недр, а, скорее всего, один из шайки дикарей, что коварно напали на его мирный остров.
Он бросился на берег, чтобы помочь столкнуть в воду те пироги, которые можно было еще спасти, безуспешно пытаясь погасить огонь, чтобы потом присоединиться к тем, кто боролся с пламенем, охватившим кровлю Великого марае[4], дабы оно не уничтожило полностью прекрасный храм, так много значивший для его соплеменников.
То была ночь печали, ночь ужаса, которая навсегда останется в памяти жителей Бора-Бора, то была ночь, когда приплывшие на остров изверги убили девятерых мужчин, среди которых оказались и храбрый правитель Памау, и старый Та’уа – верховный жрец. Они похитили одиннадцать девушек, включая молоденькую принцессу Ануануа, и прихватили с собой большой пояс из желтых перьев – символ королевской власти, а также Великую Черную Жемчужину, самую большую из всех, когда-либо найденных в Тихом океане.
А если к этому добавить сожженные пироги и превращенные в пепел жилища, то получалось, что нападавшие в своей жестокости менее чем за час уничтожили самое ценное из того, что было на Бора-Бора.
Над опустошенным островом разливался кровавый рассвет. Жители оплакивали своих родичей. Когда солнце поднялось настолько, что позволило зорким впередсмотрящим разглядеть линию горизонта, от пирог врагов не осталось и следа.
Они налетели как тайфун и были подобны не оставляющим следа призракам. Хотя Тапу Тетуануи и был рад тому, что его дому и семье злодеи не причинили вреда, эта радость не уменьшила возрастающей в нем глухой ярости и не ослабила чувства горького бессилия.
С наступлением вечера он без обычных церемоний хоронил погибших. На острове не осталось ни одной достойной пироги, в которую можно было бы положить тела и отпустить их в море, где бы бог Таароа занялся душами погибших. И это оказалось самым большим оскорблением, когда-либо нанесенным правителю Памау, который, будучи великим воином Полинезии, всегда мечтал о подобающей его статусу торжественной похоронной процессии.
Когда люди наконец собрались на дымящихся руинах марае, наступила ночь. Было очевидно, никто не имел ни малейшего представления о том, что следует делать дальше и с чего начинать восстановление поселения.
Памау мертв. Его единственная дочь, Ануануа, чье имя означает Радуга, без сомнения, являлась законной наследницей престола. И если бы принцессу не похитили, то ей, еще не достигший двенадцатилетнего возраста, пришлось бы решать судьбу островитян. Скорее всего, она бы передала бразды правления выбранному ею самой человеку до
Марае – площадка для проведения ритуальных церемоний, окруженная мегалитами. –
