уткнувшись носом в одну из дверей, и внимательно разглядывала роспись.
– Если это оригиналы, – заговорила она, – то они, должно быть, написаны около тысяча восьмисотого года?
– Тысяча семьсот девяносто шестой, – отозвался Мерлин. – Послушай, нам правда пора…
– Какая прелесть! – воскликнула девушка и бегом припустила по лестнице наверх. – А еще такие есть?
– Э-э-э… гм… нет, – ответил Мерлин. – В смысле, Мэри Хоар больше нет. Куда ты так несешься?
Сьюзен перескакивала через три ступеньки зараз, но на следующей площадке остановилась и разочарованно выдохнула. Там стояли совсем другие двери: стальные, крашенные серым, с заклепками по периметру. Никто бы не удивился, увидев их на военном корабле. Собственно, именно оттуда они и прибыли: эта пара бронированных дверей закрывала входы в бомбовые погреба «Бенбоу», дредноута флота его величества времен Первой мировой.
– Эти сняты с боевого корабля, – сказал Мерлин, догоняя Сьюзен, которая уже взбегала на следующий марш. – Дом ведь старый, в разные годы его интерьером занимались разные люди, но, поскольку посетителей дальше торгового зала не пускают, сделать все гармоничным не пытались никогда…
– Вы не пускаете посетителей внутрь? – удивилась девушка. – А как же я?
– А ты, видимо, исключение, – отозвался Мерлин. – Интересно, а этого мастера ты узнаешь?
Они достигли площадки третьего этажа, и Сьюзен снова остановилась, разглядывая очередную пару дверей.
– Нет… какие красивые. Немецкая работа?
Старинные полотнища дверей были набраны из липовых филенок, по девять штук в каждом. Их покрывала искусная готическая резьба со сценками из повседневной жизни. Вот крестьяне жнут в поле хлеб, вот меняла взвешивает монеты, вот рыцари на башне, монахи в скриптории, воз с поклажей у дорожной заставы… а вот и книготорговцы со своим привычным товаром и с мечами, припрятанными позади книг, и даже один дракон. Каждая фигурка была вырезана с большой любовью, сценки изобиловали подробностями.
– А ты соображаешь, – сказал Мерлин. – Это работа Тильмана Рименшнейдера. Скульптор пятнадцатого века. Работал по преимуществу в Вюрцбурге, но эти двери сделал на месте, то есть здесь.
– Тоже праворукий? – спросила Сьюзен.
– Нет, он был не наш, – ответил Мерлин. – Просто один из наших оказал ему важную услугу, и мастер расплатился с семьей этими дверями. К сожалению, двери на двух других этажах совершенно обыкновенные, но вообще здесь много произведений искусства, как и в других наших домах. Надеюсь, когда-нибудь я смогу тебе их показать. Придешь пораньше, и перед тем, как выйти куда-нибудь, пройдемся по комнатам, посмотрим. Те, кому мы помогаем, нередко выражают свою признательность, даря нам произведения искусства, а все праворукие – ярые коллекционеры.
– Один балл за «ярых коллекционеров», – сказала Сьюзен, пока они одолевали следующую лестницу;
