грудь, не давая ему наброситься на Олега, выхватил пистолет из его руки. – Остынь. Остынь, Тёмыч. Понимаю, чувства шкалят. Но не гони. Вдруг он нам правда пригодится. Мы же хотим добраться до урода, так ведь? Тём, посмотри на меня, – он встряхнул его. – Дыши. Сядь, – оттолкнул назад, заставил сесть на диван, поставил пистолет на предохранитель, положил на стол. – Остынь.
– Что, блять, сделать? Остыть? Я Катьку даже… – Артём не договорил. Прикрыл глаза, откинулся на спинку дивана.
Сквозь гул в ушах он слышал, как Роман допрашивает Олега, как пришёл Андрей, и допрос они продолжили уже вместе. На некоторые вопросы Олег отвечал, что расскажет лично Артёму, но Тёма не мог заставить себя открыть глаза и встать. Он знал, что если сейчас присоединится к их разговору, то просто убьёт того, по чьей вине оборвалась жизнь его дочери.
Перед тем как Олега увели в соседний домик, Роман заставил его отзвониться Талдыру и доложить о произошедшем. Само собой, умолчав о том, что он себя выдал.
Потом Роман отдавал распоряжения насчёт «Рокота», Андрей говорил по телефону с другом из органов, парни заходили и выходили, а Тёма всё сидел, не открывая глаз. Усталость и горе придавили его к дивану камнями. Даже если бы захотел, не смог бы пошевелиться.
На самом деле, его включённость в процесс сейчас не требовалась. Он всецело мог положиться на Романа и Андрея. После смерти Николая Геннадьевича Андрей втянулся в семейный бизнес. Поддерживание связей в органах легло на его плечи, Роман стал контролировать поставки и «Рокот», а Артём сосредоточился на развитии легальной стороны бизнеса. Разумеется, и теневую сторону он тоже контролировал. Всегда знал, как обстоят дела, на важные встречи ездил сам, решал острые вопросы, но больше не занимался той грязной работой, которую приходилось выполнять, когда он впахивал на своего отца.
Теперь всё было по-другому. Артём стоял у руля и мог выбирать, хочет он приминать участие в чём-то или нет. Сейчас он не хотел ни во что вникать. Желание было лишь одно: ничего не чувствовать.
В голове крутились события минувшего дня: секс, завтрак, игра с дочерью, взрыв, Настины крики и проклятья, запах гари и смерти, разговор с государственными служащими, с которыми Павловы были на короткой ноге, звон бьющейся посуды, Настина истерика, скорая, огонь и кровь…
Артём сам отнёс Настю наверх после того, как подействовал укол. Уложил её на кровать, долго сидел рядом и смотрел на свои руки, испачканные кровью и сажей. Второй раз в жизни он пожалел, что не лишён эмпатии. Чувства – это больно.
Настя была права. Во всём. Это его вина. И Настины проклятья вполне оправданы.
Если бы Артём не втянул её во всё это или вовремя оттолкнул, Настя забыла бы его, нашла бы себе хорошего парня, вышла замуж, родила детей и жила счастливо.
Если бы он дал ей развод или не приехал бы вчера, или лучше проверял тех, кто на него работает, то Катя сейчас мирно спала бы в своей кроватке.
Если бы…
– Тём, – Андрей коснулся его плеча, и Артём открыл глаза. – Я думал, ты спишь. С «Рокотом» всё улажено, Талдыра ждёт
