и Даир-Усун с небольшим числом соплеменников. Их долго гнали, рубили и забирали в плен. Немногим посчастливилось уцелеть после ночного побоища).
…А Хаатай-Дармале не повезло: его изловили и на аркане приволокли к Тэмуджину. Тот подъехал на коне к предводителю хаат-меркитов и плюнул ему в лицо. А потом распорядился:
– Наденьте ему на шею кангу и отведите в наш нутуг, к Бурхан-Халдуну. Пусть все увидят, какой позор ждёт любого, кто желает унизить меня.
Краток миг торжества, но столь сладок, что нельзя его сравнить более ни с чем в жизни воина!
***
Долго не возвращался Бельгутей, преследовавший врага во главе большого отряда тайджиутов. Он разыскивал свою мать, и чем дальше забирался в тайгу, тем бóльшая злоба охватывала его. И эта злоба перерастала в отчаяние, ибо ему нигде не удавалось найти Сочихэл.
Наконец один из пленных меркитов указал Бельгутею аил39, в котором находилась его мать. Там Сочихэл жила со своим новым мужем, которому она досталась после пленения. Бельгутей развернул свой отряд в указанном направлении и велел тайджиутам гнать во весь опор.
Времени на сборы у меркитов не было: побросав свои юрты и возы с добром, они бросились спасаться бегством.
– Ты можешь остаться, – обратился к Сочихэл её новый супруг, вскочив в седло. – Я ведь не знаю даже, удастся ли мне сохранить собственную голову на плечах.
– Нет, я не хочу оставаться, – решительно ответила она, тоже усаживаясь на коня. – Поеду с тобой, и будь что будет. Тэмуджин убил одного моего сына, а другой служит ему как преданный пёс. Теперь у меня нет никого, кроме тебя!
Они пустили коней вскачь – и едва успели скрыться в тайге, когда тайджиуты ворвались в аил.
Спешившись, Бельгутей обнажил меч. И – готовый зарубить любого, кто встанет у него на пути – заметался из юрты в юрту, разыскивая мать:
– Сочихэл-эке! – звал он. – Я пришёл за тобой!
Но ответом ему была тишина. Аил опустел. Нерешительно показались из юрт лишь несколько пожилых индже и боголов, одетых а грязные обноски: спасая свои жизни, меркиты бросили их за ненадобностью… И – кто знает? – быть может, догнали в тайге мать-беглянку приглушённые расстоянием крики сына:
– Сочихэл-эке! Это я, Бельгутей! Если ты здесь, отзовись! Я всё равно отыщу тебя!
Но она не остановила коня, не поворотила назад. Оставив за спиной прошлую жизнь, решительно отринув её, Сочихэл мчалась вслед за меркитами – в Баргуджинские края, в неведомую даль. Чтобы больше никогда не видеть ни ненавистного Тэмуджина, ни его братьев, ни своего собственного сына, которого она считала предателем…
Не найдя Сочихэл, Бельгутей пришёл в бешенство. Некоторое время он ещё рыскал по тайге со своим отрядом, а затем оставил тщетные поиски. Вернулся к Тэмуджину и потребовал:
– Отдай
Аил – кочевой двор.
