style="font-size:15px;"> Митрич стоял на палубе, выпуская колечки дыма и задумчиво оглядывая затон, берег реки и небо. Он совершенно не замечал всей этой красоты вокруг, потому что все его мысли занимала опасная авантюра, в которую простого рабочего впутал бывший сокамерник.
– Да-а… Зуб… Среди наших ты уже легенда… Эх, и подведешь ты меня под монастырь, – хрипло сказал Митрич сам себе, шумно сделал последнюю затяжку и, выбросив сигарету за борт, раскачивающейся походкой направился к трапу.
В доке вечером почти никого не было, так как рабочий день давно закончился. Гудок, знаменующий окончание труда, уже час как прогудел, и Митрич в полном одиночестве покинул территорию судоремонтного завода. На проходной он отсалютовал знакомому дежурному и направился в центр поселка. Ему дóлжно было отрапортовать о проделанной работе.
По дороге в свое временное пристанище – местное общежитие, которое предоставляли работникам «парижского» завода, он заглянул на почту и отправил одну короткую телеграмму в Москву, в которой было всего два слова: «Всё готово», а за ней – и вторую, еще более непонятную: «Номер два».
С чувством выполненного долга он направился к общежитию, купив по дороге в ларьке бутылку самогонки, для «сугреву», как он любил говорить, и пачку «Беломора». О еде Митрич не переживал, Глашка сегодня освободилась раньше и должна была уже приготовить ужин. Единственное, что его беспокоило – Зуб. Он никогда не был человеком слова, и об участи, постигшей его подельников, было известно многим.
Конечно, у Митрича был свой козырь в рукаве, но будет ли его достаточно для того, чтоб остаться в живых – это было большим вопросом.
– Надо подстраховаться… Сперва спрячу Глашку, пусть поедет к матери в Мордовию, там он ее искать не будет, – так решил Митрич и, прямо на ходу, глотнул самогонки.
Этот самый момент запомнили мужики с завода, которые, прежде чем разойтись по домам после тяжелой работы, небольшой компанией жевали семечки и распивали пиво, шумно о чем-то беседуя. И, видя, как Митрич на ходу заливал в себя самогон, на следующий день судачили о его внезапном «исчезновении» даже больше, чем их жены.
Глава 6
Годом ранее
Чехословацкая Социалистическая республика, вилла в Ботиче.
Милош Копецкий сидел на увитой плющом террасе загородного особняка, который находился в нескольких километрах от Праги в долине ручья Botiče. Невдалеке, на живописном берегу, широкими лопастями шумела водяная мельница, одна из тридцати сохранившихся в первозданном виде. Лабиринт узких улиц с небольшими уютными домиками с красной черепичной крышей, почему-то, всегда напоминал ему о Вифлееме, стоящем на склоне горы, над одноименным ручьём Ботиче. На крохотной деревенской площади часы ратуши пробили три часа по полудню.
Дин-дон, дин-дон, дин-дон, – звонкий бой разливался по всей округе.
Вилла принадлежала одному когда-то
