на зомби.
Словно он никогда не существовал? Это же безумие. Это же обещание, которое он никогда бы не сдержал, обещание, нарушенное сразу же, как только он его дал.
Я ударилась головой о руль, пытаясь отвлечься от еще более острой боли. Я чувствовала, что сделала глупость, стараясь сдержать обещание. Есть ли какая-то логика в том, чтобы соблюдать соглашение, уже нарушенное другой стороной? Кому какое дело до того, что я веду себя безрассудно? Нет никаких причин избегать безрассудства, нет никаких причин не делать глупости.
Я горько рассмеялась, все еще хватая ртом воздух. Безрассудство в Форксе – какая же это все-таки глупость!
Черный юмор немного развлек меня и отвлек от боли. Дыхание выровнялось, и я смогла откинуться на спинку сиденья. Хотя сегодня было прохладно, на лбу у меня выступил пот.
Я сосредоточилась на своем безнадежном посыле, чтобы снова не предаваться мучительным воспоминаниям. Для безрассудства в Форксе потребуется масса креатива – возможно, больше, чем я способна проявить. Но мне хотелось найти какой-нибудь способ. Может, мне станет легче, если я перестану в одиночестве цепляться за нарушенное соглашение. И отступлю от клятвы. Но как я смогу этого добиться в нашем безобидном городке? Конечно, Форкс не всегда был таким тихим, но теперь создавалось противоположное впечатление. Здесь безопасно и очень скучно.
Я долго смотрела сквозь лобовое стекло, мысли мои лениво плелись вперед – похоже, я не могла направить их в какое-то русло. Я заглушила двигатель, который начал жалобно постанывать, долго проработав на холостом ходу, и вышла под моросящий дождик.
Холодная изморось впилась мне в волосы, а потом потекла по щекам, словно слезы. Это помогло собраться с мыслями. Я сморгнула капли с ресниц и безучастно взглянула на противоположную сторону дороги.
Спустя минуту я узнала, где нахожусь, – я остановилась посреди северной части Расселл-авеню. Я припарковалась прямо перед домом семьи Чини – мой пикап закрывал им выезд, – а через дорогу жили Марксы. Я знала, что мне надо переставить машину и поскорее ехать домой. Нельзя раскатывать по Форксу куда глаза глядят, став угрозой для других водителей. К тому же скоро меня заметят и доложат Чарли.
Я сделала глубокий вдох, готовясь снова двинуться в путь, но тут заметила табличку во дворе у Марксов – просто лист картона, прислоненный к столбику под почтовым ящиком, с нацарапанными на нем большими черными буквами.
Иногда на сцену выходит фатум. Совпадение? Или же это должно было случиться? Я не знала, но казалось глупым думать, что все предрешено, что ржавеющие у Марксов во дворе мотоциклы-развалюхи и написанное от руки объявление «ПРОДАЮТСЯ КАК ЕСТЬ» несли какой-то высший смысл, оказавшись именно там, где и я. Так что, может, это и не фатум. Возможно, просто есть способы вести себя безрассудно, а мне пришлось лишь разглядеть их.
Безрассудство и глупость. Это были два любимых слова
