Мы охотно берём к себе таких. Порой это бывает очень удобно».
Мои мысли понеслись вперед, словно огонь по бикфордову шнуру, воспламеняя цепочку ассоциаций.
Теннисный корт.
Налан Эртекин, судья Верховного суда ООН.
Джозеф Фири, член Комиссии по правам человека.
Мои собственные слова:
«Насколько я могу предположить, вы здесь для того, чтобы обсудить резолюцию номер 653».
«Пользуется большим влиянием…»
Мириам Банкрофт:
«Мне одной будет трудно отваживать Марко от Налан. Кстати, он кипит от бешенства».
И Банкрофт:
«Неудивительно, если учесть, как он сегодня играл».
Резолюция номер 653. Католики.
Мой рассудок вышвыривал информацию, словно обезумевшая программа поиска, перебирающая огромный список файлов.
Бахвалящийся Седака:
«У нас есть диск с её заявлением под присягой. Клятва полного воздержания, заверенная Ватиканом… Порой это бывает очень удобно».
Ортега:
«Перезагрузка запрещается по соображениям вероисповедания… Мери-Лу Хинчли… В прошлом году береговая охрана выудила из моря одну девочку. От тела почти ничего не осталось, но память полушарий удалось спасти».
Перезагрузка запрещается по соображениям вероисповедания.
Выудили из моря.
Береговая охрана.
Мобильная воздушная установка за береговой чертой.
«Голова в облаках».
Остановить процесс было невозможно. Своего рода лавина сознания. Глыбы реальности сорвались и несутся вниз, сметая всё на своем пути. Но только они не свалятся друг на друга в хаотичном беспорядке, а сложатся в единое целое, воссоздавая окончательную структуру, которую я до сих пор не мог разобрать.
Навигационные лучи и система наведения направлены на Бей-Сити…
…и Сиэтл.
Баутиста:
«Все случилось в одной чёрной клинике в Сиэтле… Нетронутые рухнули в Тихий океан… Ортега предположила, что Райкера подставил какой-то высокопоставленный ублюдок…»
– Куда ты уставился?
Слова повисли в воздухе, словно стержень во времени, и вдруг время развернулось на этом стержне назад, и в дверном проёме оказалась Сара, просыпающаяся на кровати в номере дешёвого отеля Миллспорта, под раскаты выстрелов с орбитальных станций, сотрясающих стёкла в расшатанных оконных рамах, а за всем этим коптеры, вспарывающие несущими винтами ночную темноту, и смерть, караулящая нас за ближайшим углом…
– Куда ты уставился?
Заморгав, я обнаружил, что по-прежнему таращусь на футболку Ортеги, на выпирающие под ней изгибы тела и броскую, кричащую надпись на груди. Весёлая улыбка на лице Ортеги начала бледнеть от тревоги.
– Ковач, что с тобой?
Снова заморгав, я попытался
